Обезьяна потупилась.
— Говори, не бойся, тут все свои!
— Хочу! — скромно ответила Зухра.
— Ну вот и решили! — обрадовался Муромец. — А сейчас, любезный, веди нас во дворец. Или нет. К чему лишний раз на глазах у владык вертеться? Забирай Зухру, а мы уж как-нибудь сами там… Постоялый двор у вас есть? Вот туда и пойдем!
Яромир впервые оказался на улицах восточного города. Все его тут удивляло, и ничего не нравилось. Улицы были слишком тесными и грязными, кругом сплошные заборы, из-за которых выглядывали плоские крыши. Редко где кустик или деревце. И народ, несмотря на жару, весь в теплых халатах и чалмах.
Постоялый двор оказался невдалеке от ворот. Еще издали друзья услышали ржание коней, крики верблюдов, людской говор.
— Вот здесь повеселее будет! — обрадовался Илья, потирая руки. — Глядишь, и винцо найдется, чтобы горло с дороги промочить!
— Только не такое кислое, как у колдуна! — сморщился Добрыня. — До сих пор скулы сводит!
— Ничего удивительного, — тихо сказал Попович. — Зухра сказала, что колдун это вино по два-три раза употреблял!
Муромец остановился как вкопанный.
— Что ты этим хочешь сказать? Нет, не говори! — Он резко поднял руку. — Я понял!
Побагровев, он повернулся назад:
— Ну, старикашка! Мы еще встретимся!
— Фи-игушки-и… — донеслось откуда-то из невообразимой дали.
— Все! Забыли! — сказал Добрыня. — Пошли скорей, а то на нас уже оглядываются!
Местный люд при виде друзей и в самом деле останавливался, заглядывался на богатырей, дивясь их росту, силе и светлой коже. Взгляды их были настороженные, а порой и откровенно враждебные. В конце концов возле постоялого двора их окружила тесная толпа и, что-то по-своему галдя, стала прижимать к стенке.
— Опять не по-русски бормочете! — рассердился Муромец. — У вас какой государственный язык? Вот! А будете выступать — будет русский, все ясно?
Толпа ошарашенно замолчала, а потом бросилась врассыпную, кто куда.
— Велик и могуч русский язык! — вздохнул Муромец. — Пару слов сказал — и всех в дрожь бросило!
Сочиняю я по-русски,
Здесь резервы велики!
Очень тесны, очень узки
Остальные языки! —
продекламировал Яромир, снова вызвав настоящий восторг друзей.
Хозяин постоялого двора оказался человеком тихим и ласковым. Не говоря ни слова, он отвел друзей в комнату, где были самые настоящие кровати, стол и стулья, а через пару минут притащил корыто жареного мяса и кувшин с неведомым напитком, от которого вовсю валил пар.
— Вино? — строго спросил Яромир, с опаской поглядывая на горячий кувшин.
— Чай! — осклабился хозяин. — Чаек! Вино нельзя! — поклонился он. — Секир-башка! Все чай пьем! Утром чай, днем чаек, вечером чаище!
— В чужой монастырь со своим уставом не ходят, — сказал Попович и первым плеснул себе чая.
Друзья испытующе уставились на него.
— Ну как?
— Не лишено приятности! — скромно потупился Попович.
Муромец тут же, не жалея, плеснул себе и залпом выпил почти крутой кипяток.
— Эх, хорошо! До кишок пробирает!
Яромир тоже попробовал странного терпкого напитка, и он ему, как ни странно, понравился.
Даже в страшную жару
Чай любому по нутру!
А зимою как нам быть,
Если чаю не попить?
— Золотые слова! — согласился Илья Муромец и, поплотнее перекусив, улегся на кровать.
Остальные последовали его примеру.
Отдохнув и набравшись сил, друзья стали решать, что делать дальше.
— Нужно действовать осторожно, — сказал Яромир. — Главное, чтобы колдун не узнал, что мы здесь! Поэтому обойдемся без расспросов.
— Интересно, а как же ты найдешь Охмурида? — удивился Муромец.
— Языка надо брать, — предложил Добрыня. — Поймать, кого посмышленей, и допросить с пристрастием! А потом пришибить, чтобы не разболтал!
— Но это беспредел какой-то! — возмутился Попович. — Так действовать нельзя. Это противу чести!
— Зато по совести! — возразил Добрыня.
— Постойте, братцы! — сказал Яромир. — А я слышал, что колдуны обитают в башнях! И что башни эти строились то ли из слоновой кости, то ли из черного дерева!
— Ну и что? — не понял Илья.
— Как что? Пойдем по городу, осмотримся, увидим башню из слоновой кости и узнаем, где живет чародей!
— Дело Яромирка говорит, — кивнул Попович. — Я тоже об этом слышал. Заодно прогуляемся, посмотрим на здешних красавиц!
— Тебе Зухры мало? — усмехнулся Муромец. — Теперь еще и Земфиру подавай? И чтобы тоже на гусельках? Ха-ха! Вот Яромирка у нас молодец, — продолжил он, — на баб совсем не смотрит!
— Так их здесь и нет, — растерялся Яромир.
— Точно! — Муромец ударил себя по лбу. — Совсем из головы вылетело! Тогда пошли скорей, нечего рассиживаться!
Богатыри вышли на улицу. Вечерело. Жара уже заметно спала, и народу на улице стало значительно больше. Появились какие-то юркие, наглые типы; один из них попытался срезать у Яромира кошелек, но был пойман за руку.
— Пусти, дяденька! — запищал сорванец.
— Погоди, — заинтересовался Яромир, — у вас здесь что, все по-русски разговаривают? Неужели родной язык, или научил кто?
— Ага! — Сорванец шмыгнул носом. — У нас тут русский землепроходец побывал, Афанасий Никитин! Он тут многих обучил!
— Просто удивительно! — восхитился Алеша Попович. — Наверное, этот Афанасий очень добрый человек!