— Что ты хмурый такой, не качай головой! — весело запрыгала девочка.
— Маин!
— Я же просто веселюся! — удивилась девочка. — И ты веселись!
И привычно плюхнулась командиру на колени. Седой командир невольно улыбнулся. И правда, почему бы не повеселиться? Он подхватил девочку на руки и отправился к костру.
У костра не ладилось самое главное дело. Полдюжины эльфов сосредоточенно бренькали на лютнях, пытаясь в героических картинах отобразить подвиг предводителя старшего древа. И не могли! С одной стороны, выйти на бой против дюжины троллей, пребывающих в слепой ярости — разве это не подвиг? Это даже больше, чем подвиг! Хотя… больше, чем подвиг — это уже безрассудство получается. Опять же, Элендар победил вчистую… но как? И — кого? То, что кузнецу навешал, само собой, но про драку не то что петь, лучше б и не вспоминать вовсе. А троллей он умотал до полусмерти бегом. И если б Элендар гонялся за троллями, а не наоборот — вот это был бы всем подвигам подвиг! А так… удирал от каменношкурых быстрее ветра — как это воспеть, какими словами? И вроде жизнью рисковал нешуточно, валуны огромные в него метали… но барды переглядывались и без слов соглашались, что если б их вот так занудно стыдили, они тоже швырялись бы… теми же валунами… Так что Вьехо понаблюдал за мучениями эльфов и развеселился от души.
— Летали каменья, эльф тоже летал! — наконец подобрал нужную тональность юный певец — и растерянно заткнулся.
Уж очень фраза получилась честной. А кто же поет правду?! Она, правда, неприглядна чаще всего…
— Братья, я и без хвалебной песни обойдусь! — решительно заявил доблестный Элендар, пока не ляпнули чего похуже.
Эльфы протестующее загомонили.
— Нельзя! — выразил, как всегда, общее мнение старшина гоблинов. — Наши эльфийские традиции священны, на том стоим!
Эльфы согласно запереговаривались. Конечно, гоблин прав! Как же, это же наши традиции, вот даже гоблин так и говорит: нельзя мол, нарушать наши…
— Командир, да спой ты, Владычиц ради, и пир начнем! — рявкнул старшина гоблинов. — Шурпа стынет!
И с этим эльфы были поголовно согласны! Шурпа же стынет! Вьехо умиленно понаблюдал за небывалым единением в отряде, даже прислушался, не вопят ли с луга кони что-либо в поддержку.
— Шурпа стынет!
И с этим эльфы были поголовно согласны! Шурпа же стынет! Вьехо умиленно понаблюдал за небывалым единением в отряде, даже прислушался, не вопят ли с луга кони что-либо в поддержку. Хитрые кони не вопили. Но все равно они умели разговаривать! А помалкивали — потому что шурпу не любили!
Вьехо взял лютню, подозвал кивком гоблинов, огляделся. Все замерли в должном внимании, даже тролли высунули из темноты любопытные носы.
— Тролли ограду деревни ломали,
А эльфы в засаде у леса торчали…
Вообще-то эльфийская лютня — инструмент нежный и не очень приспособленный для деревенских частушек, но все равно вышло весело.
— Эй, хэй! Ломай веселей! — обрадованно подхватили гоблины.
А старшина гоблинов просиял, выхватил у Вьехо лютню и завопил в свою очередь:
— Эльф Элендар — он занудою был!
Троллей ругал, материл и стыдил!
— Эй, хэй! Ори веселей! — восторженно завопили тролли, не совсем простившие доблестного Элендара за то, что он им наговорил накануне.
И песня пошла. И хорошо пошла! Доблестный Элендар оскорбился и ушел. И старшее по очередности древо тоже ушло в полном составе: невместно утонченной расе слушать о себе всякую поганую правду! Тем более что и от шатров неплохо слышно. А на славный пир можно вернуться быстро, не зря же от костра недалеко отошли…
Зато пир получился в результате очень даже веселым — особенно когда тролли изложили свое видение событий. Правда, доблестный Элендар оскорбился и снова ушел.
Воровки, вообще-то женщины скандальные и своего не упускающие, вместе со всеми к костру постеснялись подойти, потому пировали после мужчин, в вольной обстановке, никуда не торопясь. Они были счастливы. Еды пейзане из спасенной от троллей деревни отвалили щедро, хватит еще на пару таких пиров — а дальше, чем на неделю, воровки свое будущее не загадывали. Так что для них было всё хорошо. Вот только скучно, потому что воровать негде. Никого не поймали, палками не прибили — даже и посудачить не о чем у костерка. Вьехо поглядывал на них в задумчивости и перебирал струны лютни. Воровки. Мда. Это могло стать проблемой….
— Красавица, одари своим вниманием! — окликнул он юную воровку.
Девочка взметнула пышные юбки и плавно опустилась перед ним на траву, подрагивая плечами.
— Баро звал меня? — бархатным голоском прошептала она.
— Слушай, запоминай, — буркнул Вьехо. — Потом это петь будешь. Я слышал, ты хорошо поешь.
— Лучше, чем Лайла, никто не споет в нашем племени!
— Вот и запоминай, Лайла.
Эльф уронил на струны чуткие пальцы, и резкие, щемящие звуки вырвались прихотливым перебором. Да, именно так. Тональность эль-кордо: страсть, тревога, тоска… и ночь.
— Траэрш-а-рута, мой милый — так колеса скрипят! — зазвенели струны.
— Мой милый… — зачарованно прошептала юная красавица.
— То дождинки в глазах, не слезы — да только огнем горят!..
Командир указал взглядом певице, чтоб пододвинулась, и медленно заиграл, шепотом выговаривая то, что рождалось прямо сейчас в сердце. Нерифмованное, рваное, следующее не канонам поэзии, но чувствам — и резкой щемящей мелодии. Девочка всё более уверенно пела за ним: