На рассвете, без завтрака, двинулись дальше, но уже спустя час смогли подкрепить силы в харчевне в никак не укрепленном селении Острожек, что, судя по названию, просто обязан был иметь хоть какой-то острог! [10] Возле Острожка имелась паромная переправа сразу из двух плотов, а потому путники самолетом перемахнули на левый берег и помчались во весь опор среди некошеных лугов и полей. Два часа стремительного галопа, лишь иногда прерываемого рысью для отдыха скакунов — и земля вокруг начала оживать. Всё больше попадалось съездов к невидимым за перелесками хуторам, солидных постоялых дворов, что огораживали земли, достаточные для средней деревни; стали встречаться и отдельные избы, поднявшиеся возле огородов со старательно вскопанными грядками.
Означать всё это могло лишь одно: совсем рядом находится крупный город, за стены которого можно быстро убежать в случае военной опасности. Очень скоро впереди показались паруса, величаво передвигающиеся над ровными просторами на фоне поросшего лесом холма, высунулись приземистые башни с колышущимися на ветру разноцветными флажками. Боярин перешёл на широкий шаг, давая коням восстановить перед отдыхом дыхание, и, наконец, перед путниками открылась река. Еще немного, и тракт растекся в обширную, плотно утоптанную площадку перед городом.
Ничего, кроме разочарования от вида русской столицы, Середин не испытал. Да, конечно, стольный град был могуч: окруженное рвом метров двадцати шириной, квадратное укрепление с несокрушимыми кирпичными башнями по углам и с башенками попроще на стенах, длина каждой из которых превышала полкилометра. Двойная воротная башня с подъемным мостом имела длинный свес, на котором держалось рубленое укрепление с бойницами для стрельбы вдоль стен, вперед и сквозь пол. Десяток бородачей варяжского вида, в кольчугах и с короткими, чуть выше человека, сулицами в руках, деловито взымали плату с остановившегося перед съездом обоза в четыре телеги.
Да и Днепр показался ведуну изрядно сузившимся и обмелевшим — метров сто от берега до берега, течения почти нет. Возле причалов покачивалось полста ладей, и застить парусами всю реку им было явно не по силам. Насчет порта в «две версты» Радул, мягко выражаясь, чуток преувеличил. В общем, Великий Новгород превосходил столицу по всем статьям и многократно. Да, пожалуй, и Псков тоже.
— Детинца чего-то не видно, — чиркнул взглядом над стенами Олег.
— Отсюда, знамо, не видать, — согласился, спешиваясь, боярин и, ведя коня за собой, направился к причалам.
Середин тоже спешился, отпустил гнедой подпругу. Коней было бы неплохо напоить, но удобного спуска ко рву, естественно, не имелось.
Коней было бы неплохо напоить, но удобного спуска ко рву, естественно, не имелось. У берега реки тоже всё пространство занимали причалы.
— Сюда, други! — позвал от одной из ладей богатырь. — Чуток еще потерпите, ныне на месте будем.
— На каком месте? — не понял Олег, но на причал всё же пошел. Провел лошадей по сходне на палубу ладьи, намотал поводья на коновязь рядом с богатырским скакуном.
Ладейщики забегали, отвязывая свое судно, споро сели на весла, отгребая от берега, повернули против течения, навалились. Судно неспешно двинулось вперед.
— И куда мы теперь? — не понял Середин.
— В Киев, — пожал плечами боярин. — Куда же еще?
— А это тогда что? — указал за спину ведун.
— А, то Княжье городище, — небрежно отмахнулся богатырь. — Левобережная крепостица, на всякий случай. Киев, знамо, там…
Ладья повернула, через протоку выруливая мимо поросшего вербой острова на основное русло, и Олег наконец увидел настоящий Днепр — реку непомерной ширины и величавости. Вниз по течению катились корабли самых разных типов и размеров — вверх почему-то не шел никто, — противоположный берег был коричневым от множества стоящих у причалов кораблей. Дальше, за ними, дымили трубами сотни печей. А крыш было и того больше — не одна тысяча.
— Вот теперь я понимаю, что такое Киев, — изумленно покачал головой Середин. — Махина.
— Да какой это Киев, ведун? — хмыкнул боярин. — То Подол. Кожемяки тут ремесленничают, гончары, дегтяри всякие. Торг еще здесь, на Красной площади. А Киев — вон он, наверху.
Олег поднял голову в указанном направлении и увидел за густыми кронами деревьев длиннющую белую ленту со множеством зубцов. То тут, то там поблескивали позолоченные кровли богатых хором, трепетали над шатрами башен разноцветные флаги — не в виде символа страны, а просто красоты ради. Ползали вдоль берега сотни телег, отвозя с причалов грузы, либо доставляя на корабли купленный товар. Кто-то недовольно кричал, кто-то смеялся, кто-то пел. Это действительно был город с большой буквы. Столица.
Ладья приткнулась чуть ли не к единственному свободному причалу. Путники сошли на берег и следом за боярином поднялись наверх, на нахоженную дорогу, повернули к обширному святилищу и…
Радул удивленно остановился в воротах, настороженно посмотрел направо, потом налево. В храме богов царил покой. Лишь кое-где, у отдельных идолов, были видны просители — но их вместе набиралось едва ли не меньше, нежели самих богов. Вдобавок слева, сразу за воротами, воин обнаружил Перуна, на кривых медных ножках. Перед богом грозы стоял обширный каменный алтарь, приличествующий разве что Сварогу, вокруг на песке темнело обширное темное пятно. Мало того, под самым идолом белели молодыми крепкими зубами четыре человеческих черепа.