— Чего ты не все лезвие мажешь, боярин, а только острие?
— Дык, само дальше намажется, о мех.
— Какой мех? — не понял ведун.
— Бараний… — Богатырь опять обнажил оружие и протянул ножны Олегу. Тот впервые заглянул внутрь и обнаружил, что сделаны они из коротко стриженной овчины, сложенной шерстью внутрь. Попадая в ножны, прочный булат не просто хранился в безопасности, а еще и смазывался равномерно по всей поверхности. Пожалуй, если такой даже в сырую землю закопать — пролежит не одну тысячу лет, как новенький. Ворон ничего подобного своим ученикам не рассказывал. Вот так — век живи, век учись.
— Пожалуй, готово, — решил Вавила, снимая котелок с огня. — Идите утрешнять, у кого брюхо еды просит…
Кулеш — размазня из гречишной крупки, обильно сдобренная салом, — особыми вкусовыми достоинствами не отличался, зато был сытным, да и варился быстро. Все, кроме боярской дочки и беспамятного Тихона, собрались вокруг котелка, вскоре вычерпали его до дна, и, облизав ложки, кто аккуратно замотал свою в тряпицу, а кто, как боярин Радул, спрятал в кожаный, украшенный серебряными накладками, чехольчик на поясе.
Холопы пошли запрягать коней, и через четверть часа телеги, позади которых были привязаны три лошади с израненными спинами, покатились по острову, подминая молодую поросль.
— Пройдем мимо деревни, возле березы гать начинается, — указал боярин, шагая рядом с первой телегой, как вдруг крестик на запястье Середина начал стремительно наливаться огнем.
— Радул, берегись! — рванул саблю ведун, еще не понимая, что происходит.
Богатырь тоже обнажил булат, непонимающе оглядываясь по сторонам, и в этот миг, раскидав прошлогоднюю листву, прямо из-под земли на него кинулся упырь.
— Ага! — радостно взвыл боярин, опуская на него меч. Нежить попыталась прикрыться своим, но тонкая стальная полоска остановить пудовый булатный клинок не смогла, и могучий удар развалил кровососа до пояса. Сбоку на воина прыгнул кто-то еще, но тут ведун краем глаза заметил шевеление справа — взмахнул саблей, отбрасывая в сторону топорище, и обратным движением снес оскалившуюся безгубым ртом голову.
С облегчением выдохнул: чтобы там про топорики ни говорили, но это дешевое оружие для боя слабовато. Слишком инерционное. Как бойца ни готовь — а против физики не попрешь.
Олег отступил на шаг, встречая нового врага, увернулся от удара в голову и тут же сделал выпад, пробивая противнику грудь:
— Х-ха!
Внезапно упырь резко повернулся боком, вырывая застрявшее в своем теле оружие из рук ведуна. Середин качнулся вперед, увидел основание топорища, стремительно приближающееся ко лбу, и перед глазами поплыли розовые круги.
Он потерял сознание всего на миг — но когда пришел в себя, то уже лежал на земле, глядя в радостно-синее небо, а над ним с топором в руках возвышался упырь.
«Вот и всё…» — пробило сознание тоскливым предсмертным предчувствием.
К счастью, упырю была нужна не жизнь человека — ему требовалась кровь. Он резко наклонился вперед — ведун вскинул руки, отпихивая зловонное лицо, рывком согнул ноги и тут же распрямил, упершись нежити в живот. Кровосос перелетел ему через голову. Оба разом вскочили — но Олег уже успел рвануть из кармана кистень, махнул им справа. Враг попытался парировать удар, однако грузик просто захлестнул за топорище и все равно ударил упыря в ребра, ломая сухие кости. На миг тот потерял равновесие — ведун дернул кистень вниз, коротко взмахнул, и серебряный многогранник разнес нежити череп. Всё!
Мир вокруг мгновенно наполнился звуками: звоном железа, криками, пронзительным женским визгом. Середин обернулся — боярская холопка лежала на спине, пытаясь удержать тянущегося к горлу упыря. Тот рвал ее руки в стороны, жадно щелкая челюстями. Ведун взмахнул кистенем, кидая его в цель. Убить нежить двухсоттраммовый серебряный слиток не смог, но ушиб существенно, заставив поднять голову. Олег наклонился, выдернул из мертвого тела саблю, двинулся к упырю. Тот распрямился, поднимая меч, и сделал шаг навстречу, издав непонятный утробный хрип.
— Ты часом не простудился, родной? — усмехнулся Середин, стреляя взглядом по сторонам.
Щитов нигде не валялось, к своему бежать было далеко. «Ладно, обойдемся…» Олег повернулся правым боком вперед, выставил клинок, повернутый выгнутой стороной вверх. Снова услышал хрип, но на этот раз уже довольный — один из упырей, забравшись на телегу, раздирал горло беспамятному Тихону. Хотя теперь уже мертвому.
Упырь рванулся вперед, разрезая воздух мечом сверху вниз. Ведун поймал его клинок на середину сабли, отпихнул в сторону, делая шаг к нежити, и обратным ходом попытался снести ей голову — та ловко пригнулась, развернулась… И оказалось, что они всего лишь поменялись местами.
— Ладно, — кивнул Середин и, пользуясь преимуществом более длинного и легкого клинка, сделал прямой выпад. В середине броска он чуть «уронил» кончик сабли и снова поднял, когда парирующий удар меча проскочил над лезвием.
Остановить и двинуть обратно свое тяжелое оружие нежить не успела, но вовремя отклонилась назад, спасая горло от убийственного прикосновения. Тут же махнула клинком слева — и теперь настала очередь отпрыгивать ведуну. Упырь ударил с другой стороны — но на этот раз Олег сделал шаг навстречу, принял меч у основания рукояти, сдерживая смертоносную инерцию, и рубанул перед собой. На расстоянии в полтора шага нежить увернуться не успела, и сабля, прорезав шлем почти до середины, глубоко вошла в череп. Упырь попятился, мотая головой, однако теперь ведун сабли не упустил, а потянул ее вниз, заставляя врага смотреть только в землю и одновременно толкая назад. Корня за своей спиной упырь не заметил, споткнулся. Сабля вырвалась из раны, и ведун, нагоняя падающее тело, резанул его по горлу.
Корня за своей спиной упырь не заметил, споткнулся. Сабля вырвалась из раны, и ведун, нагоняя падающее тело, резанул его по горлу.
Что-то по-кошачьи вякнуло, прошелестело в воздухе и, звучно шмякнувшись об осину на высоте в два роста, упало вниз. Упырь с окровавленным лицом попытался встать на четвереньки. От телеги за ним, размахивая булатом, поспешал богатырь — но Олегу было ближе. Сверкающий взмах — и голова откатилась в сторону. Тело поползло на карачках назад, но уже через несколько шагов замерло и растянулось в рыхлой листве.