Здравомыслящий Бибирев убедил императора, канцлера Головина и руководство союзников дать отмашку на проведение операции «Одиссей» крайне простыми, но неопровержимыми аргументами. Исходя из полученных данных, в нашем рукаве галактики Млечный Путь, вероятно, существует некая агрессивная цивилизация. Следовательно, мы можем ожидать нападения как на Землю, так и на Афродиту или Гермес. Если таковое произойдет, вооруженные силы Земли и Колоний будут готовы к обороне.
Если таковое произойдет, вооруженные силы Земли и Колоний будут готовы к обороне. Однако в связи со сложившейся тяжелой ситуацией мы не вправе откладывать или отменять Эвакуацию на Гермес — данная планета может принять и прокормить огромное количество людей, которые все равно умрут, оставшись в Метрополии.
Какая разница, какую систему оборонять — Солнечную или Вольф 360? В последнем случае затраты окажутся несравненно большими, но теперь мы обязаны считать не деньги, а жизни подданных России и Германии. Если правительство совершит трагическую ошибку — ответим за нее перед народом и историей. Если же опасения неоправданны и десант будет отменен, на нашу совесть ляжет гибель миллионов. Давайте выбирать между плохим и очень плохим.
«Очень плохой» вариант был незамедлительно отвергнут. Решили пойти на риск. Огромный и сложный механизм стратегического плана «Одиссей» был запущен, а вчерашние обращения Фридриха VII и Михаила IV к народам Империй сделали процесс необратимым.
Эвакуация началась. И я окажусь свидетелем первых мгновений самого важного события в истории человечества начиная с Воскрешения Иисуса Христа.
* * *
— Мы все изрядно рискуем карьерой. — Адмирал, занявший одно из кресел тактического центра, курил не переставая. Бибирев предпочел остаться на борту «Франца» в хорошо знакомой дружеской компании, без телохранителей, личного секретаря и вышколенных офицеров Генштаба, входивших в группу сопровождения начальника ГРУ и имперского министра. — Знаете почему?
«Бонапарт» неотрывно следовал за нашим кораблем, но его экипажу было дано строжайшее указание господина адмирала не беспокоить — если появится необходимость экстренно связаться с «Кронштадтом» и главой правительства, линия Планка всегда будет к его услугам.
— Что теперь значит слово «карьера»? — лениво отмахнулся Гильгоф. — Тень, фантом, понятие с налетом благородной старины, архаизм… Николай Андреевич, вы ведь умный человек с фантастическими способностями к анализу, дедукции и редукции!
— Не захваливайте, иначе посчитаю вас льстецом и подхалимом!
— Извините, если я сказал обидно. Мы ведь отныне трудимся не ради карьеры, так? Слово «карьера» — оно объемное, толстое, значимое. Подразумевающее под собой многоразличные блага и удобства, влияние, роль в жизни других людей… И полное семантическое значение оно принимает лишь тогда, когда имеются условия для реализации амбиций карьериста. У меня, капитана Казакова, Коленьки или у Анны амбиций никаких нет, поскольку исчезли названные условия. Остался только интерес.
— Противоречите сами себе, — отозвался адмирал, поправляя воротник непривычной «полевой» куртки, какие обычно носят младшие офицеры. — Интерес к событиям — это уже амбиция. Вы хотите работать только ради действия и выигрыша. Равно как и я. Сумма общих выигрышей будет объединена, в результате чего, если придерживаться вашей оригинальной классификации, получится нечто «объемное, толстое и значимое». Гуляете по кругу, доктор.
— Уели, ничего не скажу, — рассмеялся Гильгоф. — Так что там на предмет карьерного риска?
— Никогда в жизни так не нервничал, — откровенно признался адмирал. — Малейший сбой, неточность в расчетах, вмешательство третьей силы — и мы погубим уймищу народу, поставим под угрозу всю программу колонизации и, конечно, станем козлами отпущения.
— Не уверен, что стоит всерьез опасаться последнего. Уволят, разжалуют, ордена отберут… Придется наниматься в контору Удава Каа, не пропадем!
— Мы-то уж точно не пропадем, — согласился адмирал.
— Однако нам на смену могут прийти люди некомпетентные, не владеющие ситуацией. Положение лишь усугубится. Поэтому я собираюсь держаться за свое кресло всеми четырьмя конечностями до самого финала… Мы не боги, господа. Всемогуществом мы не обладаем, создать Вселенную за сто сорок четыре часа и вылепить человека из глины не сможем, но, по крайней мере, относительно неплохо разбираемся в происходящем. Начинающийся эксперимент целиком и полностью спланирован нами, и я не собираюсь отдавать настолько важное дело в руки дилетантов… Даже если придется пойти на самые крутые меры.
Мы с Гильгофом переглянулись. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Бибирев четко и недвусмысленно намекнул: любая попытка его смещения может обернуться чем-то наподобие тихого преторианского переворота. Николай Андреевич безоговорочно убежден в своей правоте, а коней на переправе не меняют — в период кризиса нет ничего страшнее хаоса во власти.
Неужели адмирала кто-то подсиживает? Да быть такого не может! Бибирев — это гранитный монолит, скала, человек, за спиной которого стоят Имперская безопасность и Главное Разведывательное Управление Генштаба, полностью контролируемые его выдвиженцами! Михаил обязан своим утверждением на Земском Соборе 2265 года не столько завещанию скончавшейся императрицы Анны II, сколько поддержавшим его военным — группировка правительственных и парламентских бюрократов активно продвигала на трон его брата Владимира: младший принц не стал бы вмешиваться в управление страной и желал просто «царствовать», отдав всю полноту власти чиновникам. Бибирев сыграл в той давней истории не последнюю роль и доселе пользуется расположением Его величества. Или что-то изменилось?