К началу лета на БСФ успели смонтировать одиннадцать кораблей класса «МП» — «Мгновенное Перемещение», очередной странный подарочек «Птолемея», продолжавшего экспериментировать с Лабиринтом. Технологию опробовали еще в апреле, здоровенные эллипсоиды действительно могли быть переброшены из одной звездной системы в другую прямиком с борта «Кронштадта» — ИР «Птолемея» давали гарантию, что погрешность при перемещении составит не больше двух-трех метров относительно запланированной точки выхода.
Одна беда — «МП» проходили через Лабиринт только в одну сторону, вернуться в Солнечную систему они были не в состоянии.
План операции «Оттон» составили меньше чем за сутки. Германская дивизия «Хаген» высаживается на Западном материке в Новом Квебеке, наша бригада особого назначения «Маршал Рокоссовский» атакует армию Халифата в имперском протекторате Юрга. Все необходимые разведывательные данные и снимки с орбиты были доставлены рейдерами класса «Цезарь», подаренными нам Удавом еще в феврале. Три этих корабля должны были поддерживать наземные части с воздуха, а перед началом переброски «МП» сбросить маячки с передающим устройством Планка в намеченные точки высадки.
Командование чувствовало себя неуютно — операция подобного рода никогда раньше не проводилась. Случись малейший сбой — и «МП» вынырнут из Лабиринта незнамо где, например в ядре планеты или возле поверхности звезды.
Гигантские термоядерные реакторы «Кронштадта» заработали на полную мощность, производя миллиарды ватт энергии, «МП» растворились в воздухе на наших глазах, а через несколько секунд с борта «Франца-Иосифа» пришло сообщение по линии Планка: транспорты достигли цели и благополучно перемещены на Гермес.
Бибирев тогда мрачно пошутил, что «Птолемею» стоило бы навесить какой-нибудь орден, только сообществу ИР не на чем его носить, да и передерутся — орден один, а искусственных разумов много.
Дальнейшее известно. Четыре дивизии Халифата были разгромлены, руководство Российской и Германской Империй вместе с правительством Канады, которой принадлежал Новый Квебек, устроили громкий скандал. Исламский Союз извинился, свалив всю вину на саудовского принца Салаха, военная администрация союзников получила мандат ООН на управление Гермесом до «нормализации обстановки». Мы и союзники сделали первый шаг к массовой колонизации — ввели на Гермес войска, способные адекватно действовать в неблагоприятных условиях системы Вольф 360.
Мировое общественное мнение было озадачено, а в Вашингтоне сделали выводы: российско-германский союз начинает экспансию.
Я, собственно, к чему: захват колоний в Солнечной системе 24 февраля не был инспирирован Халифатом, это ясно как день. Такое прикрытие Тегерану не требовалось.
Древние римляне верно говорили: не знаешь, кто виноват, — ищи, кому выгодно
«Кому выгодно» стало более-менее ясно весной, когда удавовский «Цезарь» обнаружил в системе Тридцать Шестой Змееносца все до единого малые транспорты, угнанные из порта «Центрополиса» и сгинувшие в неизвестности…
* * *
— Внимание экипажу, минутная готовность к прыжку, — доложился ИР.
На обзорные окна начали опускаться внешние щиты. Тотчас на покрывавшей стеклопластик пленке-хамелеоне появилось изображение, транслируемое внешними камерами, — тот же звездный рисунок, яркое оранжево-желтое пятно отдаленного Юпитера, плазменные «хвосты» уходящих в сторону эсминцев.
Я машинально оглянулся, пытаясь отыскать что-то наподобие поручня, за который можно схватиться при возможном толчке, но капитан оставался невозмутим будто скала, даже позы не переменил.
Переход из вселенной материальной во вселенную Лабиринта был почти неощутим. «Измаил» достиг требуемой скорости в одну сотую световой, откуда-то снизу донесся тихий гул включившихся двигателей «лабиринтной ступени» и генераторов окутавшего корабль спин-поля, палуба едва заметно вздрогнула, и картинка перед нашими глазами изменилась — звезды стали пронзительно-синими и словно бы смазанными, Юпитер вообще исчез незнамо куда, а перед палубами крейсера простерлось море сапфирово-голубого сияния.
Вопреки предсказанию капитана, голова у меня не закружилась, уже не говоря о тяжелом чувстве тошноты, появляющемся при внутрисистемном прыжке.
— Всего-то и делов, как говорят у нас в Вологодской губернии, — впервые улыбнулся Ярцев. — Считай, что нас теперь не существует. Известны прецеденты, когда корабли входили в Лабиринт, но оттуда не возвращались. Как думаешь, что с ними стряслось?
— Предпочитаю об этом не думать. Я вам не мешаю, господин капитан?
— Ничуть. Начальством моим ты не являешься, а страшным сказкам о Мише Савельеве, который пьет кровь христианских младенцев и может убить взглядом на расстоянии, я предпочитаю не верить. Кстати, у нас четыре часа свободного времени. Приглашаю отобедать в кают-компании. Через сорок минут.
— Благодарю, — слегка поклонился я. — Буду непременно.
— Можно вопрос?
— Валяйте.
— Почему все и каждый называют тебя просто «Мишей» и всегда на «ты»? Подобных., гм… традиций в армии и ВКК никогда не было. По крайней мере, я не слышал.
— Надеюсь, и не услышишь. Сам не знаю; видимо, виноват адмирал Бибирев — он первый начал.