— Думал, — кивнул настоятель. — Но не успел, промедлил. В чем раскаиваюсь. Так вот, тем вечером мальчишка явился сюда, прихватив из дома вещи, охотничий карабин и немного еды. Сказал, что хочет со мной попрощаться и отблагодарить. Не думайте, благодарность не была материальной, он не подарил мне ничего, способного вас заинтересовать. Просто сказал спасибо. Пожаловался, что в городе ему теперь не место, а выносить злобные взгляды и шипение за спиной он уже не в состоянии — слишком тяжело. Юбер решил уйти. Я ответил, что идти некуда — из крупных поселков рядом лишь Роберваль, до Квебека две тысячи километров, кругом дикая саванна и леса на юге, хищники… Вот вам его фраза, которую я запомнил в точности: «Отец Фернандо, почему вы думаете, будто я хочу сбежать в Квебек? Тут есть другие места, только о них никто не знает. А я знаю».
— И никаких подробностей? — насторожился Крылов.
— Сожалею. Ничего вытянуть из Юбера я не смог, задержать его — тоже. Исчезновение обнаружили быстро, начали ленивые поиски. Собаки след не взяли, никто не догадывался, что парень перед уходом из города заходил ко мне, а я промолчал.
— Почему?
— «Ген святости», — выдохнул отец Фернандо. — Он… Гм… Тайна исповеди, понимаете?
— Он общался с теми, кто живет в Невидимом? — Я решил помочь настоятелю наводящим вопросом, гак чтобы он не мог нарушить обета. — Просто кивните.
— Я ничего не могу опровергнуть и подтвердить, — вздохнул отец Фернандо.
— Просто кивните.
— Я ничего не могу опровергнуть и подтвердить, — вздохнул отец Фернандо. — Но мыслите вы в верном направлении. Мсье Крылов, если вы однажды услышите… Услышите нечто вроде зова, попробуйте сначала известить об этом друзей. Договорились?
— Постараюсь…
Мы остались в Сен-Флорантене еще на три дня, но больше ничего серьезного выяснить не удалось. Съездили верхом на ферму «Озерный край», однако расспрашивать ее владельца о давних событиях не стали, просто поговорили о том о сем, незаметно взяли пробы почвы и вернулись домой. Понаблюдали в субботу за очередным грозовым штормом, задевшим поселок лишь краем — в Квебеке грандиозные бури выглядят куда более впечатляюще. А на следующий день отправились в Роберваль, самолет в «столицу» улетал в десять утра.
Зашли к отцу Фернандо — попрощаться. Настоятель вытребовал у меня почтовый адрес, куда можно писать письма — «Новый Квебек, улица Сент-Омер, колледж Святого Мартина, мадам и мсье Ланкло, собственный дом» — пусть уж пишет непосредственно в штаб-квартиру, депеши не потеряются, авиационная почта у нас работает исправно.
— Желаю успеха, господа, — сказал доминиканец. — Давненько не получал столько удовольствия от общения. Пообещайте, что будете держать меня в курсе дела. Если, разумеется, это возможно.
— Непременно, — согласился Крылов, проникшийся к священнику глубокой симпатией. — Похоже, я останусь на Гермесе надолго, обязательно увидимся!
Через несколько часов наш «С-47» приземлился в Бланьяке, и мы сразу направились к стоянке «Франца-Иосифа», не обращая внимания на муравьиную суету — прилетели транспорты с Земли, полным ходом шла погрузка зерна. Тевтоны на КПП военной зоны аэродрома пропустили двух горе-путешественников беспрепятственно, выданные капитаном Казаковым универсальные пропуска с генштабовской эмблемой действовали на военных почти гипнотически.
— Постой-ка! — Крылов потянул меня за рубашку и вытянул руку, указывая вперед и направо. — Это что еще за безобразие? Откуда?
В сотне метров за оградой Бланьяка, между диспетчерской вышкой и бетонкой, уходящей в сторону города, раскинулся временный палаточный лагерь, пестревший звездно-полосатыми флажками. Там же развевалось бело-синее с алой розой ветров знамя ооновского Комитета по Колонизации, что недвусмысленно свидетельствовало: прибыли новые поселенцы. Судя по количеству шикарных надувных палаток-домиков и выстроившихся рядом «Хаммеров» с белыми буквами «US» на бортах, новых жильцов подвалило немало.
— Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые, — с непонятной интонацией произнес Коленька. — Каждый день на Гермесе происходит что-то новое и незаурядное, но увидеть здесь толпу америкосов — это просто из ряда вон! Давай поймаем в саванне мегалания и запустим в их лагерь — вот веселуха будет!
— Жалко мегалания — издохнет от запаха картошки-фри, прежде чем сделает хоть что-нибудь полезное…
* * *
Вечером, как и было уговорено, мы встретились в «Золотой Арфе», куда доктор наведывался ежедневно, превратившись в постоянного клиента — никогда бы не подумал, что Гильгоф пристрастится к гермесской кухне. Я успел сбегать домой, вызвал шквал восторга со стороны соскучившихся псин, часик погулял с ними в лесу, накормил, а затем вновь отправился в город, рассчитывая вернуться к полуночи.
В любимом Вениамином Борисовичем викторианском кабинете кроме неизменного Крылова обнаружился Сигурд — андроид увлеченно рассказывал доктору о своем вояже в Фонтен, но я никак не мог понять, каким образом небольшой поселок под Квебеком может быть связан с терминами «сингулярность», «кривизна пространства» или «частично-волновой дуализм».
У меня всегда была твердая единица по физике, однако даже самому неосведомленному человеку должно быть ясно, что выращивание капусты в Фонтене весьма мало соприкасается с принципами Планка и Гейзенберга…
Одному Коленьке было хорошо — он всецело углубился в практическое изучение содержимого блюда с нежнейшим суфле и гарниром. Судя по бело-розовому цвету мяса, Крылов решил отомстить ящеричьему племени за прискорбный эпизод с гигантским вараном, чудом не сожравшим всю нашу компанию два месяца назад во время перехода к горам Баффина.