— Соображаете.
Вообразите, на «Кронштадте» Коленька за пару часов, просто ради удовольствия, расписал формулу Роббинса, над которой наши математики бились половину столетия, а искусственный разум вообще заявил, что она нерешаема. За такое Нобелевку дают! И это при том, что Крылов ненавидит точные науки…
— Так, значит, давешний случай с настройкой передатчика Планка оказался первой ласточкой? Крылов был единственным, кто догадался!
— Соображаете. К сегодняшнему дню он обладает двадцатикратным резервом генетической информации. Абсолютное большинство новых цепочек мы расшифровать не в состоянии, а те участки ДНК, что расшифровке поддались, приводят в чувство благоговейного ужаса. Только слово «ужас» я сейчас употребляю в положительном контексте. С помощью неизвестного катализатора, вероятнее всего вируса, организм самосовершенствуется, превращаясь в уникальную биологическую машину. О всякой мелочи вроде потрясающей способности к регенерации, произвольному изменению цвета кожи или…
— Что вы сказали? Про цвет кожи? — незамедлительно перебил я.
— Захочет — станет негром, в организме начинается ускоренный синтез меланина. Надо только сосредоточиться, запустить механизм… Будет желание, кожные покровы окрасятся в ярко-синий — в эпидермисе откладывается оксид меди, будто в крови осьминога. Не сразу, конечно, процесс занимает несколько часов, необходимо поступление соответствующих микроэлементов с пищей. Наш общий друг пока не имеет возможности управлять многими новыми способностями, но уже достигнутые результаты впечатляют. Можно показывать в цирке, заработаем кучу денег.
— Ну и ну… — Я только руками развел. — Как же он с этим живет?
— Приноравливается и почти не комплексует. Даже хулиганит иногда, причем злостно. В основном из-за того, что люди косо на него смотрят… Своеобразная форма протеста.
— Постараюсь быть максимально корректным, — честно сказал я. — Давайте вернемся к делам, доктор. Итак, проводим опрос? Но вы понимаете, с каким количеством словесного мусора придется столкнуться? Пьяные байки в кабаках, суеверия фермеров, перевранные истории времен первопоселенцев…
— В любой выгребной яме можно найти жемчужину, при условии, что она в указанную яму когда-либо была брошена, — самоуверенно заявил Гильгоф. — Считаем таковой жемчужиной проявления чужого разума на Гермесе и делаем вывод: при вдумчивом исследовании выгребной ямы мы сокровище достанем, отмоем, и драгоценность засияет во всем великолепии. Ну что, по рукам?
— Завидую вашему оптимизму. А если ничего не выйдет?
— Оставите деньги себе и не будете расстраиваться. Принимайтесь за работу завтра с утра, появятся дополнительные расходы — оплатим без задержек.
* * *
Проснулся я на рассвете — во дворе гавкали собаки. Не агрессивно, скорее по обязанности сторожевых псин, учуявших нежданного гостя. Поднялся с кровати, вышел наружу, шуганул Альфу с дочурками от калитки, открыл.
— С утречком, — лучезарно улыбаясь, сказал Крылов. — Меня Вениамин Борисыч прислал с приказом оказывать любую посильную помощь!
— Вы оба — душевнобольные. — Я зевнул и шумно почесал живот. — Четверть шестого утра, между прочим! У вас рабочий день всегда начинается в это время? Для начала — шагом марш переодеваться, вырядился как на банкет…
— Во что переодеваться?
— Найдем…
Любимый Николаем «колониальный стиль» в данной ситуации неуместен — белые льняные брюки и рубашка запылятся и испачкаются уже к обеду.
Придется подобрать для него более практичную одежду из моего скромного гардероба. Сложения мы с Крыловым почти одинакового, только я повыше.
В шкафу обнаружились потертые джинсы и полдесятка чистых темно-зеленых и черных армейских футболок на выбор. Потом я заставил Крылова заняться кормлением собак — помыть миски и приготовить смесь из консервов, — а сам отправился к соседям, мадам Ландри за небольшую плату стряпала для меня завтраки. Стандартную бутылку с молоком и домашнюю выпечку следовало передать Курту и его капралам совершенно безвозмездно — госпожа Ландри пребывала в искреннем заблуждении, что солдат плохо кормят. Ничего себе — «плохо»! Я на прошлой неделе заходил в гости к Курту на базу под Квебеком и поразился разнообразию блюд в столовой их роты, одного мороженого с десяток разновидностей…
Вернувшись, я обнаружил собак валяющимися с раздутыми животами на давно не стриженном газоне. Крылов устроился на крыльце и рассматривал здоровенного оранжево-синего жука, ползавшего под ногами. Насекомые на Гермесе очень интересные и красочные, мечта любого энтомолога.
— Есть предложение прогуляться по окрестным фермам, — сказал я. — Знаю тут нескольких забавных старичков, вдруг что-нибудь вспомнят… Затем отобедаем у Амели, а вечером совершим рейд по кабакам. Устраивает такой расклад?
— Вполне, — кивнул Крылов. — Псин оставим дома?
— Наоборот, им надо поразмяться.
— Неплохая у тебя охрана. — Коленька указал взглядом на возвышавшуюся над забором башню Куртова «Тигра». — Они тут постоянно дежурят?
— Ага. Город полностью контролируется Рейхсвером, такое впечатление, что военные ждут нападения со дня на день… Надеюсь, перестраховываются.