Вновь расстелив попону, разложили предусмотрительно прихваченные запасы. Мужчины, по очереди прикладываясь к вину, заметно подобрели. А, насытившись, стали поглядывать друг на друга без особой неприязни, в который раз подтвердив вековую мудрость про «путь к сердцу, лежащий через желудок».
— Что делать будем, мальчики? — Нерешительно спросила я, когда остатки пиршества были убраны.
— Думаю, нужно найти Интаура. — Подал голос Ал-Ор. — Во всяком случае, из всех, имеющихся в этом мире проводников, он единственный, с кем все присутствующие знакомы лично.
— Вообще-то, условием нашей отправки домой как раз и было твоё обнаружение. — Вставил Саша.
— Что ж, вот он я. — Пожал плечами Ал-Ор. — И, если никто не против, можем возвращаться. Сколько понадобится времени для того, чтобы достичь его владений?
— Где-то пол дня пути. — Ответил Саша. — Если двигаться верхом. — Но, поскольку с нами дама…
Продолжить я ему не дала, звонко засмеявшись.
— Это ещё надо разобраться, кто есть «ху». А то некоторые слишком много о себе воображают.
Александр смутился. Ибо воспоминания о том, как неуютно чувствовал себя верхом, ещё не стёрлись из памяти.
— Жалко, что седла нет. — Печально вздохнула я. — Без него много не наездишь.
— Эх, кабы знать. — Саша почесал затылок. — Ведь, украл-то я две лошади. И, загнав одну, бросил, не сняв сбрую. Такое рвение не могло не заслуживать награды и, дотянувшись губами до его щеки, я легонько поцеловала своего рыцаря.
Ал-Ор деликатно отвернулся, но продолжения не последовало. Перетопчется, родимый. К тому же, первый шаг должен делать он, а не робкая женщина.
— Я вполне могу обойтись без седла. — Скромно сказал Ал-Ор. — К тому же, путь предстоит недолгий, так что, с удовольствием уступлю своего скакуна даме.
Я присвистнула. Если много часов для него «недолгий путь», что же тогда в их мире называется «трудностями»?
— Кстати, а вас здесь ничего не держит?
Он улыбнулся.
— Вообще-то, сегодня мне предложили место при дворе. Но, в связи с изменившимися обстоятельствами, думаю освободить вакансию.
— Так просто? — Удивилась я, и не удержалась, чтобы не уколоть. — А как же верность слову? Вассальская клятва, наконец?
— Присяги я не давал. — Лицо его внезапно помрачнело. — Да и не просили.
— Лицо его внезапно помрачнело. — Да и не просили. И вообще, любая политика лишь искусство чередующихся интриг, и ничего более. — Ал-Ор пожал плечами. — Придворные подсиживают друг друга, чтобы оказаться поближе к трону. Властитель — чтобы стравливать их друг с другом. Дабы, занятые постоянной конкуренцией, они не были способны организовать заговор против господина. Так что, предполагаю, что меня пригласили как очередного болванчика, своего рода тёмную лошадку. Ведь в подобных кознях мой наниматель, уверен, не имеет себе равных.
Чтобы было проще удерживаться на вершине, такие руководители — даже лучшие из их братии — окружают себя людьми, верность которых продиктована отнюдь не идеалами. А лишь шкурными интересами и соображениями карьерного роста.
Каждый борется против всех за благосклонность правителя. Ибо он — власть. Тот же, в свою очередь, дабы они не объединились, разжигает среди приближённых взаимную ненависть. Кстати. — Ал-Ор невесело усмехнулся. — Подобная тактика имеет немало преимуществ. Если надо кого-то устранить, это делается по наветам одних, при полном молчании других и руками третьих. Так что, скорей всего, непобедимый гладиатор был приглашён ко двору именно в качестве этих самых, уже по локоть запачканных в крови, рук.
А знать, у которой априори атрофировано элементарное чувство солидарности, и пальцем шевельнёт для спасения отдельных представителей. В одиночку никто из них ничего не может предпринять, даже для собственной безопасности.
— Невысокого же вы мнения о своём работодателе. — С нотками осуждения прокомментировала я.
— «Се ля ви». — Печально вздохнул Ал-Ор. — Законы управления прайдом так же незыблемы во Вселенной, как и постулаты природы. А искусство балансирования на острие пирамиды требует отсутствия некоторых душевных качеств. Или, по крайней мере, их частичного подавления.
— А как же лучшие умы человечества? — Я не верила своим ушам и подобная, пессимистическая точка зрения требовала немедленного опровержения. — Ладно, здесь. А как же те, кого выбирают лишь на короткий срок? Я говорю о президентах. Уж им-то незачем «интриговать и стравливать»!
— Ой ли, девочка! — Пренебрежительно скривился господин Орлов. И, хотя сам выглядел не намного старше, почему-то позволил себе снисходительное обращение. — Тот же Рузвельт, без сомнения сделавший очень много для Америки и человечества в целом, не гнушался пользоваться «общепринятыми методами».
— Докажите! — В запале воскликнула я.
— Пожалуйста. — Фыркнул наглец. — Восьмого сентября тысяча девятьсот тридцать пятого года в палате представителей штата Луизиана был застрелен Хью Лонг. Он за короткий срок успел сделать головокружительную карьеру — от простого фермера до губернатора, затем сенатора и возможного кандидата в президенты США. Кстати, немного позже, но ещё в «вашем времени» он послужил прообразом главных героев целого ряда американских романов — «Вся королевская рать» Уоррена, «Номер первый» Дос Пассоса, «Лев на улицах» ЛЭНГЛИ, и «У нас это невозможно» Льюиса.