Я лежала, не открывая глаз, и с ужасом понимала, что впереди не ждёт ничего хорошего. Чёртов Александр недосягаем для сверх восприятия. А, поскольку в номере осталась одна, а перед глазами отчётливо вырисовывалась картина множества неприятных встреч, без труда пришла к выводу, что напарник во что-то вляпался. И это «что-то» было достаточно серьёзным.
Так как удобства в этом недоцивилизованном мире находились на улице, а о такой роскоши, как водопровод могли мечтать только местные царьки, кряхтя, поднялась. На звон бронзового колокольчика явилась заспанная чумазая девчёнка с медным тазиком и кувшином воды. Кое-как умывшись, вытерлась и поспешила убедиться в том, что видения не обманывают.
По-видимому, здесь жили конкретные люди. Обладающие, устоявшимися и практичными взглядами на природу вещей. А так же понимающие пользу и воспитательное значение весьма, я бы сказала, специфических мероприятий.
А так же понимающие пользу и воспитательное значение весьма, я бы сказала, специфических мероприятий. Я мчалась со всех ног и, к счастью, успела вовремя. На одной из площадей, как впоследствии узнала, прозванной «местом скорби» находилось нечто, вроде сцены. Судя по качеству постройки, сооружение было стационарным и носило никак не временный характер. И акции, проводимые в назидание другим, совершались на достаточно регулярной основе. Что, в свою очередь, давало повод задуматься, о реальной отдаче от творимых безобразий. Но это уже вопрос не ко мне.
Запыхавшись, выбежала к пьедесталу, на котором красовалась плаха. Рядом стояла кованая клетка, в которой с обречённым видом сидели двое бедолаг. Одним из которых оказался злосчастный Александр. Несколько зевак, не поленившихся встать в столь ранний час, вяло обсуждали перспективы претендентов на счастливый исход сегодняшнего утра. Не удержавшись, выругалась. Вот уж, действительно: безвыходных положений не бывает. Есть лишь неприятные решения. В голове отчётливо пульсировали возможные варианты. И оба не сулили ничего хорошего.
Вообще-то, всем своим естеством предпочитала промолчать. И, отойдя в сторонку, сделать вид, что меня это не касается. Да, так оно и есть, в какой-то мере. Но, хотя и не вижу будущего «дальше собственного носа», смогла догадаться, что ничего хорошего сей «модус операнди»* *( образ действий. лат.) не сулит. Альтернатива же… бр-р…
Тем временем стражники вытащили из клетки щуплого парнишку, укутанного в лохмотья. Глашатай что-то несколько раз прокричал. И, поскольку желающих откликнуться на воззвание, как впоследствии узнала, приглашающее всех присутствующим купить в «пожизненное пользование» этого несчастного, визжащего и отчаянно сопротивляющегося парня втащили на помост.
Дальше я сделала глупость, самонадеянно рискнув взглянуть на ближайшие события. И вынуждена была лицезреть картину дважды. Гиганты с могучими голыми торсами и устрашающими красными колпаками на головах, деловито пристроили мальчишку рядом с колодой. Рука, заключённая в специальный лубок судорожно сжалась. Мелькнул огромный мясницкий топор, и отрубленная кисть полетела к ногам палачей. А серым от кровотечения и потерявшим сознание от болевого шока огольцом занялся местный эскулап. Впрочем, спасательные, а так же санитарные мероприятия свелись к минимуму. Культю прижгли чадящим факелом, обмотали чистыми на вид тряпками, и после этого к жертве потеряли всякий интерес.
Содрогаясь от страха и отвращения, быстро шагнула к клетке.
— Как вы меня нашли? — Слабо улыбнулся Александр.
— Интуиция. — Зло бросила я, в свою очередь поинтересовавшись. — А вас каким ветром сюда занесло?
— Увы. — Грустно молвил напарник. — Всё случилось так неожиданно.
— Вы же парапсих! — В сердцах крикнула я. — Неужели не смогли заранее просчитать ситуацию?
— Выходит, не смог. — К тому же, главным действующим лицом в этой драме был не человек.
— Кто же вас посадил сюда? — Съязвила я. — Святой дух? Или, может, один из мифологических джинов?
— Только не смейтесь.
Никогда бы не подумала, что мужчины его склада способны краснеть.
— Вам не кажется, что сейчас не до веселья?
— Видать, и впрямь, пора завязывать. — С печальной интонацией прошептал Александр. — До появления дара, жил себе, как все люди. Спокойно работал. И, при этом, ухитрялся никуда не вляпываться.
Заявление довольно таки спорное. Тоже мне, честный труженик выискался. Но, поскольку времени оставалось в обрез, предпочла не вступать в дискуссию, а перешла к делу.
Тоже мне, честный труженик выискался. Но, поскольку времени оставалось в обрез, предпочла не вступать в дискуссию, а перешла к делу.
— Вы владеете местным языком?
— Весьма относительно. — Ответил он и удивился. — А что?
— Тогда вопите во всю Ивановскую, что тот, кто решит купить вас как раба, получит меня в качестве бесплатного приложения.
У него отвисла челюсть.
— Я тронут. Но, право же, думаю, не стоит этого делать.
— Мне лучше знать. — Отрезала я. — К тому же, невольник всегда может бежать. А отрубленная рука не вырастет никогда.
«Распорядитель аукциона» тем временем начал визгливо голосить. Обнародовав сообщение два раза, остановился передохнуть. Собственно, по традиции, объявление должно прозвучать трижды. Хотя, всё понятно и так. Ни один здравомыслящий человек не захочет тратиться, приобретая для работы в хозяйстве вора. Никудышный исполнитель, содержание которого обойдётся в копеечку, не окупит затрат. В общем, по всему выходило, что экзекуции не миновать.