— Три-ноль, — подвел итог Середин, поворачиваясь влево. Однако тут высунуться из-за щита ему не дали. Удар сыпался за ударом, в нескольких местах чужой, стянутый ремнями из сырого дерева щит оказался пробит, доска с края отвалилась. А между тем еще двое татей с мечами опять заходили справа.
— Великий Сварог, еще немного, и я останусь без щита, — пробормотал Олег. — Придумай что-нибудь! Неужели вы про меня уже забыли?
Сквозь грохот ударов по щиту топот копыт было не различить, а потому выросшая из груди разбойника с топором рогатина показалась воистину божьим подарком. Его напарник повернул голову — и голова исчезла. Последние двое ринулись врассыпную. Но в воздухе промелькнула палица, ударила татя в спину и с хрустом опрокинула. Хрустнул, скорее всего, позвонок. Всадник повернул ширококостного скакуна за другим злодеем. Сверкнул булатный меч — и развалил его надвое.
Один тать все-таки ушел: Любаву никто более не держал, а вдалеке слышался хруст ломаемых ветвей.
Нежданный спаситель спешился, развернул плечи:
— Ты ли это, ведун Олег?! — содрогнулся лес от громогласного крика.
— Я, боярин Радул.
— Нашел! — Богатырь раскрыл свои объятия, и Середин не без внутреннего страха шагнул ему навстречу.
Однако боярин, с чувством потискав своего соратника, ничего ему не сломал. И даже вроде синяков не оставил.
— Откуда ты, боярин?
— Да вот, понимаешь, — взмахнул рукой богатырь. — Обманул нас тот витязь, оказывается. Никакой рати я на тракте не нашел. И в лесу никаких следов стоянки не заметно. Я к россоху вернулся — а его и нет! Поляна приметная, дерево — а нет отворота, и хоть ты тресни. Я все дни туда-сюда ездил — нет ничего. Ни вас, ни россоха, ни ратника того как не бывало. А сегодня поутру еду, слышу: никак девица о помощи кличет. Я сюдыть повернул, да сечу и увидел. А то, стало быть, ты татей режешь! Остальные где? Воевода, Сварт белобрысый, Ермолай, девка твоя?
Олег почувствовал, как по его сердцу скребнули кривым кошачьем когтем. Он покрутил головой, подозвал мальчика:
— Знакомься, Андрей. Это боярин Радул, богатырь из Киева. А это княжич изборский, сын князя Радомира.
— Нашли, стало быть? — наклонился к нему могучий воин.
— Нашли… — Олег повернулся и начал собирать в чересседельную сумку разбросанные по поляне вещи.
* * *
К Изборску они подъехали около полудня. Перед воротами ведун спешился, взял Андрейкиного коня за повод, провел мимо замерших при виде княжеского сына стражников и остановился.
— Прощай, княжич. Надеюсь, твоя отныне твоя судьба обойдется без подобных приключений. Удачи тебе, ты ее честно заслужил. Может, еще и свидимся. Но на всякий случай: прощай.
— Подожди, ведун, — закрутился в седле мальчишка. — Ты, что же, уходишь?
— Ухожу, — кивнул Олег. — Я обещал твоему отцу привести тебя в Изборск, и я выполнил клятву.
Он хлопнул коня по крупу и вышел обратно за ворота.
— Ты, что же, уходишь?
— Ухожу, — кивнул Олег. — Я обещал твоему отцу привести тебя в Изборск, и я выполнил клятву.
Он хлопнул коня по крупу и вышел обратно за ворота.
— Постой, ведун, — повернул коня ему поперек дороги боярин Радул. — Куда же ты? Вот же город. Там князь. Встретит по чести. Пир будет, веселье, награда. Тебе ведь Радомир немало обещал!
— Не хочу, — мотнул головой Олег. — Не нужно.
— Да что такое, толком поясни!
— Я свою награду уже получил. Хватит.
— Какую?
— Как же ты не понимаешь… — покачал головой Олег. — Я отсюда, из этих ворот, с отрядом целым выезжал. А вернулся один. Как объяснить это смогу? Как мне людям в глаза глядеть? Не я княжича выручал. За него Руслан, Никита, Микула, Ермолай животами своими расплатились. Не хочу я за их кровь серебра получать, боярин. И веселья на их костях — не хочу.
— И куда же ты теперь, ведун?
— А вот туда… — махнул рукой на одну из дорог Середин. — Так что прощевай, друг мой. Мне пора.
Ведун обошел богатыря, взметнулся гнедой в седло, сбросил с луки поводья всех коней, кроме своего чалого, натянул правый повод, заставив лошадку развернуться практически на месте, и вогнал ей пятки в бока с такой силой, что кобыла обиженно заржала и с места сорвалась во весь опор.
Версты две он мчался галопом, потом перешел на рысь. Неведомо куда ведший тракт пару раз вильнул и неожиданно вывел его на берег широкой спокойной реки. Наверное — Великой. Олег, перейдя на шаг, отвернул к воде, подъехал к одиноко стоящему дубку. Здесь они расседлал скакунов, отвел их попить, после чего спутал им ноги и пустил пастись. А сам сел прямо на траву, прислонившись спиной к шершавой коре, и долго сидел, наблюдая, как проплывают мимо темные воды.
Когда начало смеркаться, на дороге послышался топот. Перед берегом путник перешел на шаг, еще через несколько мгновений под его ногами зашелестела трава.
— Скучаешь, ведун? — Боярин отпустил своего тяжеловоза, сел рядом.
— Медитирую, — ответил неведомым для этого времени словом Олег.
— Это правильно, — кивнул богатырь. — Князь Радомир просил благодарность свою передать.
— Спасибо.
— Заколку вот для плаща прислал, с каменьями. Приметная, сказывал. С нею тебя в Изборске завсегда признают.