Ключ Времен

— Лучники! — слышался голос рассвирепевшего Руслана. — Лучники, вперед! Приготовиться! Бейте по ногам, колдун недостоин легкой смерти.

— А я вообще никакой смерти недостоин, — отметил тихо Олег. — И умирать не стану…

Он нашептал заговор на тень, метнул ее в одну сторону, а сам, слыша, как затренькали тетивы, кинулся в другую.

— Вон он! — закричал кто-то. — Не стрелять! Коней, коней сюда. Кто верхом в дружине?

Почему лучники не стали стрелять, ведун понимал прекрасно: он бежал в сторону толпы, и половина стрел нашла бы своих жертв среди жителей города.

Это поняли и сами горожане — а потому, вместо того чтобы ловить беглеца, кинулись врассыпную. Олег пригнулся и повернул в сторону ближайшего леска. До него оставалось метров пятьсот и, если верховые еще не кинулись в погоню, ведун имел хороший шанс уйти в заросли. Страх услышать за спиной приближающийся топот заставлял нестись так, что Середин почти наверняка установил мировой рекорд — вот только замерять его было некому.

Наконец ведун влетел под спасительные ветви орешника, свернул в самую гущу зарослей, уселся среди листвы и снова забормотал заговор — на этот раз для отвода глаз. До темноты оставалось совсем немного, а ночью его точно никто найти не сможет — не на того напали. Вот ночью он и уйдет.

Ведун закрыл глаза, проваливаясь в сон, а когда открыл их — вокруг царили мрак и тишина. Он прошел немного вперед, прислушиваясь и принюхиваясь к миру вокруг. Ощутил под ладонью шершавую, прохладную кору осины, вдохнул полной грудью воздух, наполненный ароматами смол, различил шепот тихого ночного ветра, играющего в прятки между ветками, шорох листвы, тихое поскрипывание деревьев. Вот ухнула сова, прошмыгнул в траве пугливый заяц, где-то раздался стук дятла. Хотя дятел — птица дневная. Леший, наверное, балует.

Сознание ведуна расширилось, Олег больше не был ограничен рамками тела, он стал частью леса, растворился в нем. Он мог видеть каждую зверушку, каждую птаху малую, мог качнуть травинкой, которая была частью его самого, и спугнуть сонного кузнечика. Лес был спокоен — а значит, чужих поблизости не имелось. Погоня ушла.

Олег осторожно расправил плечи, опасаясь вспышки боли, но тело оставалось сильным и здоровым. Рядом с ногой пошевелилась куница. Она подняла на него черные бусинки глаз и испуганно пискнула.

— Ну что ты, малышка, — поднял Олег ее на руки. — Все в порядке, мы сбежали. Теперь давай поищем наш отряд.

И бодро зашагал вперед. Дорога послушно ложилась под ноги, ветер перебирал волосы ведуна, а в груди пенились, как шампанское, энергия и радость. Казалось, он мог вот так прошагать до самого края земли!

Темница

Своих товарищей Олегу удалось найти на удивление легко: он двинулся по дороге в сторону Изборска, к месту последней стоянки, но версты через три его окликнули. Ведун поднял голову и увидел сидящего среди ветвей Ермолая. Тот, спустившись вниз, проводил Середина в рощу, где на прогалине возле родника и расположились остатки отряда. Почти сутки не евшему ведуну тут же отрезали ломоть хлеба, настрогали сверху сала, повесили на огонь котелок с водой, в которой развели две горсти муки и сыпанули горсть сушеного мяса. Он ел и слушал рассказ о недавней стычке.

— Руслана нашего закололи, — вздохнув, сообщил воевода, — Велислава князь застрелил. Тебя и Киру повязали. Мы, правда, больше половины юрьевских дружинников положили, да что толку? Ушли они да вас уволокли.

— Это все из-за меня, — повинился Ермолай, размешивая кулеш. — По нужде большой далеко отлучился. Как лязг железа заслышал — пока портки натянул, пока прибежал… Тут все уже и кончено. Аккурат моего меча не хватило. Всех бы чухней положили, клянусь Сварогом. Э-эх…

— Как сеча закончилась, — продолжил Микула, — мы собрались да в сторону Юрьева двинулись, куда вас увезли. Оставаться нельзя было: князь, вестимо, как возвернулся бы, немедля пару сотен нас добить бы послал да побитых своих увезти. Мы поначалу в чащу ушли, в чистом месте костер сложили, тризну справили. А потом к дороге вышли. Сидим, кумекаем, что далее делать. Ну дозорного я поставил, дабы путников спрошал, что в граде творится. Ан ты и сам вернулся, ведун.

— Нас кто-то выдал, — ответил Олег, доев хлеб.

Сидим, кумекаем, что далее делать. Ну дозорного я поставил, дабы путников спрошал, что в граде творится. Ан ты и сам вернулся, ведун.

— Нас кто-то выдал, — ответил Олег, доев хлеб. — Юрьевский князь сказывал, некая Варна, целительницей представившись, защиты у него от нас просила. Приметы все назвала точно, после чего представила дело так, якобы она невесту княжескую излечила. Вот из благодарности к ней Руслан на нас и ополчился. Варна эта — колдунья. Так что торчит из-за дела сего рука колдовская. Стучит кто-то колдуну про наши передвижения…

Середин обвел соратников задумчивым взглядом. Кто? Поначалу он подозревал Никиту — тот погиб. Потом Руслана — он уже мертв. Кира в плену. Тогда кто? Сварт?

Олег внезапно вспомнил, что уже давно не ощущал тепла от своего крестика. Забыл совсем про него, как в ловушке ящера побывал. Ведун достал из кармана свой главный амулет, неспешно примотал к запястью и тут же ощутил тепло: христианский символ ощущал близость посторонней магии. И реагировал он так именно на Сварта.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100