— Не везет… — приподнялся на стременах Олег, словно лишние десять сантиметров могли сыграть решающую роль, и огляделся по сторонам, ища отблески огня, которые выдадут близкое человеческое жилье. Но тьма вокруг не разрывалась ни единой искоркой.
«Снова тучи надо мною
Собралися в тишине;
Рок завистливый бедою
Угрожает снова мне…» —
пробормотал ведун пришедшие на ум грустные строки, но поэтический настрой трусливо испарился, стоило порыву ветра хлестнуть по лицу ведуна холодными нитями дождя. Олег опять потрепал гнедую по гриве:
— Обидно. В кошельке столько серебра — хоть год на печи отлеживаться можно и одной белорыбицей копченой облопываться. И вас обоих отборным ячменем кормить и пивом вместо воды ублажать. А приходится ночевать на мокрой траве и жрать одну солонину без хлеба. И ведь берегиню местную в темноте не найдешь, ночь спокойную выпросить. Этак ляжешь к моховику возле логова, и будет он тебя всю ночь, как проклятого, по буреломам гонять… И чего меня сюда понесло? Нужно было в Погах непогоду пересидеть, благо половина девок засматривалась.
Возле оставленной три дня назад деревеньки ему довелось убить волка. Самого обычного. Правда, волк был матерым, сильным зверем с совершенно белой шерстью.
Потому-то местные мужики и не решались загнать и заколоть его сами — сочли оборотнем, колдуном с болотного острова. На вече они порешили, что проще заплатить заезжему воину, нежели рисковать получить посмертное проклятье на свои головы. В результате капитал Олега пополнился на несколько серебряных чешуек, [2] а на ноге появилась новая ссадина.
И ведь предлагали мужики остаться переждать непогоду! К вдовице симпатичной на постой определили. Нет, не послушался мудрого совета. Странное чувство томило его, словно кто-то в путь кликал. Никак не мог ведун усидеть на месте. Вот так и оказался на этой дороге, из-за ливней совершенно пустынной.
— Не везет, — сделал окончательный вывод ведун и тронул пятками коня, посылая его вперед.
— Не везет, — сделал окончательный вывод ведун и тронул пятками коня, посылая его вперед.
Земля от дождя раскисла и представляла собой болото, которое протестующе чавкало под копытами. Промокшие шаровары противно липли к ногам, холодные капли, то и дело попадающие за шиворот, стекали по спине. Олег тоскливо оглянулся на обступавшие его скалы и торопливо натянул поводья: на высоте примерно его роста, на камне за скалами, плясали огненные блики.
— Уже кое-что, — пробормотал ведун. — Коли люди добрые, так к огоньку должны пустить. Коли тати лесные… — Он нащупал рукоять сабли. — Коли тати, мы тоже что-нибудь придумаем.
Олег спешился, откинул со лба мокрый волос и воодушевленно принялся карабкаться по скалам, придерживая рукой саблю. Вскоре впереди открылся вход в пещеру. Веселое пламя костра в центре довольно большой пустоты освещало упитанного бородатого мужичка в длинной рубахе, выпущенной поверх шерстяных штанов грубой вязки. Тот негромко напевал и помешивал в котелке какое-то варево, от которого распространялся одуряюще мясной запах. Олег невольно потянул носом.
— Ну что стоишь там, ведун? Проходи, попробуй кашу. — Мужик обернулся и посмотрел Середину прямо в глаза. На вид ему было лет тридцать-сорок — с бородой и усами возраст не особо и определишь. Голубые глаза смотрели пронзительно, словно пробивая насквозь до самого сердца. Олег слегка смутился, так как полагал, что подобрался незаметно.
— Приглашения жду, — недовольно буркнул он, входя в пещеру. — Мир вашему дому, хозяин.
— Присаживайся к котлу, — кивнул мужик. — Небось, озяб с непогоды. Похлебай горяченького.
— Да кони у меня там.
— Ништо, — усмехнулся хозяин. — За конями ужо приглядят.
— Да ну? — Ведун, не привыкший в этом мире к добрым сюрпризам, положил руку на рукоять сабли.
— Небось, Олег, не пропадут лошадки, — усмехнулся мужик, с чувством облизывая ложку. — А на пустое брюхо и говорить тоскливо. Садись, угостись, чем боги поделились.
— То верно. — После короткого колебания ведун отпустил саблю и вынул из шитого на заказ замшевого чехольчика серебряную ложку. — Да будет всегда сытость в этом хлебосольном доме.
Не нужно было обладать большим умом, чтобы понять: если в этой пещере знали его имя, то и появления ведуна ждали. А коли ждали не с засадой, а с полным котелком — то по первому приближению хозяевам можно доверять.
Мужичок, огладив пышную, лежащую лопатой бороду, тоже достал ложку, и они, придвинувшись к котелку, в две руки принялись наворачивать густое варево. Когда котелок опустел, хозяин аккуратно убрал ложку, опрокинул к стенке котелок, сгреб в кучу угли и повернулся к гостю:
— Много слышал о тебе, ведун Олег.
— Я тоже о себе немало наслушался, — скромно кивнул Середин.
— Это хорошо, — ничуть не смутился мужик. — Потому как нужда в тебе возникла, ведун. У местного князя сын пропал, и пропал не без помощи волшбы непотребной. Возьмешься помочь ему? Я путь тебе укажу.
Олег не успел ответить, так как в пещеру вошла девушка с луком в одной руке и подстреленным зайцем в другой. Она молча смерила взглядом ведуна и, не сказав ни слова, прошла в глубь пещеры.