Не бывает в бою времени для раздумий и размышлений. Мастер на то и мастер, чтобы действовать, не тратя времени на долгие колебания. Тренированное тело, мышцы работают, минуя неповоротливый мозг. Оттого и не бывает зрелищным бой мастеров. Точные, идеально выверенные движения редко поражают зрителей красивым и неторопливым замахом. Шаг, еще шаг, легкий поворот кисти, уклон, блок. Кажется, что оружие живет своей жизнью, воет и стонет от жажды крови, выискивает слабые места и ни за что не пропустит прореху в защите, немедленно метнувшись к беззащитной жертве.
Меч дружинника весил как минимум втрое больше сабли ведуна, но тот, как рассчитывал Олег, минута за минутой работал в прежнем темпе, ничуть не выдыхаясь. А вот сабля постепенно начинала тяжелеть. Середин понял, что пора вспоминать заветы Ворона, и, уйдя из-под очередного выпада, положил клинок на сгиб левой руки. Сварт, увидев столь странную боевую позицию, с удивлением остановился, пошел по кругу. Ведун ждал, переводя дух и отдыхая. Ратник сообразил, что теряет преимущество, взмахнул мечом — и в этот миг Середин, локтем бросив клинок вперед, резко толкнул его правой рукой. Выпад получился столь стремительным, что парировать его Сварт не успел — однако извернулся, пропуская мимо груди. И попятился, опуская оружие.
— Это было быстро, — покачал он головой.
— Я знаю, — усмехнулся Олег, возвращая саблю в прежнее положение.
Сварт слегка улыбнулся Середину и, не глядя, протянул меч в толпу.
— Подходит, — сказал он, обращаясь к князю.
Отбор воинов окончился. Дружинники стали расходиться. Те, что были при оружии, вытягивали мечи, укладывали на локоть левой руки, пытаясь повторить хитрый удар ведуна. Сварт и Середин поднялись на крыльцо.
— Итак, вас пятеро, — поднялся с кресла Радомир. — Еще, воевода, Кире я обещал в поход ее отпустить, и волхв с вами отправится. На ночь глядя вас гнать ни к чему, отправитесь завтра поутру. Чего еще кто спросить желает?
— Есть ли у вас в городе мастер, который делает боевые луки? — поинтересовался Середин.
— Есть два мастера. Один старый уже, но у него лучшие луки. За его оружием из самого Царьграда приезжали!
— А где мне его найти?
— Да вон Ванька тебя проводит.
За его оружием из самого Царьграда приезжали!
— А где мне его найти?
— Да вон Ванька тебя проводит. — Радомир кликнул мальчишку и велел отвести ведуна к мастеру Архипу.
Олег покинул детинец и вслед за бежавшим вприпрыжку Ванькой пошел по главной улице Изборска, с любопытством оглядываясь, точно провинциал, впервые попавший в большой город. Каблуки глухо стучали по мостовой, мимо проходили женщины и девушки, одетые в уже ставшие привычными сарафаны. Одни несли на коромысле объемные бадьи, другие — корзины с бельем или огурцами, гнали весело визжащих поросят или медлительных коров. Прогрохотала колесами телега с внушительной горой сена — ее понуро тащила чахлая лошадка, которую, покрикивая, подгонял кнутом дедок в широкополой войлочной шапке, сильно смахивающей на ковбойскую шляпу. С важным видом расхаживала разная мелкая живность. Словом, город жил обычной повседневной жизнью.
— Вот тут мастер Архип и живет, — указал Ванька на широкие добротные ворота с небольшой калиткой сбоку.
— Спасибо, — кивнул Олег и кинул ему «чешуйку». Мальчик ловко поймал денежку, развернулся и побежал обратно.
Олег обошел троих парней в поддоспешниках, которые отчаянно раскачивались из стороны в сторону и пытались удержаться на ногах, цепляясь друг за дружку. Однако через несколько шагов один из них споткнулся об собственную ногу и рухнул, подняв тучу пыли и завалив обоих своих товарищей, которые успели только сказать что-то вроде «эть…» и распластались сверху. Почти сразу улицу огласил мощный богатырский храп. Олег фыркнул, представив что осталось бы от него, окажись он на месте самого нижнего. Ребятки подобрались на редкость крепкие.
— Вот ведь охальники! — беззубо прошамкала проходившая мимо старушка и недовольно поджала губы. — Молодежь пошла ныне…
Усмехнувшись, Олег постучал в ворота. На его стук раздался отчаянный собачий лай, из-под створки высунулась широкая пасть самого настоящего дога.
— Оп-па… — изумленно выдохнул ведун. Это была первая породистая собака, которую он встретил в этом мире. Разумеется, всякого рода псин в городах и весях тявкало немало. У кого собака на веревке двор сторожила, у кого со стадом бегала, у кого просто так, без дела слонялась, крыс давила, лис да хорьков отпугивала. Но собак везде и всюду на Руси считали животными нечистыми, особого внимания недостойными. Князья и бояре охотились не с гончими, а с поджарыми гепардами, на крупного зверя ходили с рогатиной, гонялись за ним верхом. Специально разводить собак, следить за чистотой их породы — никому и в голову прийти не могло. И то, что во дворе мастера Архипа бесновался породистый пес, говорило о многом. Непрост, значит, мастер. Ох, как непрост.
Почти сразу открылась калитка, и на Олега глянули огромные ярко-синие глазищи на почти детском лице. Такие чистые и глубокие, что чуть не утонул в них ведун. И только чуть позже разглядел, что перед ним стоит совсем еще девчонка, едва-едва вступающая в пору юности.