— Что же он просит взамен?
— По-разному, — уклончиво ответила ведьма и замолчала.
Между тем Варна нетерпеливо топнула ножкой.
— Называй свою цену, Морок. Я хочу получить эту душу!
— С такой покупательницей, как ты, легко продешевить.
— Назови цену — и тогда узнаешь.
— Я хочу получить право на врата в твой мир, — чуть не по-кошачьи мурлыкнул мужичок. — Я хочу ловить и продавать в твой мир невольников. Пусть демоны по моему желанию встречают меня и проводят через границу рабов.
— Хорошо, — кивнула чародейка. — Я назначу для тебя демона, который станет целый год открывать для тебя врата.
— Что мне год?! — презрительно фыркнул Морок. — Дай мне тысячу лет!
— Лишние невольники собьют цену, — покачала головой повелительница. — Очень многие будут этим недовольны. Я даю тебе десять лет, несчастный, и моли Великого Отца, чтобы тебе удалось пережить подобную награду.
Морок надолго задумался над услышанным.
— Хорошо, — наконец кивнул он. — Я приду за оплатой, когда мне понадобится. И ты расплатишься со мной.
— Конечно! — нетерпеливо воскликнула колдунья, подпрыгнув на месте. — Давай же скорее!
Мужичок довольно хохотнул и полез за пазуху.
— Вот и она.
Морок вынул руку и показал трепещущий огонек.
— Сейчас! — закричала ведьма чуть не в самое ухо Олега.
Куница с пронзительным писком рванулась вперед. Такого прыжка она, наверное, не совершала никогда в жизни. Куница летела через всю комнату, раскинув лапы, и верещала так, что заложило уши даже у колдуньи и Морока.
И, опережая ее лишь на миг, летело заклятие ведуна.
Вздрогнув, Олег закончил заготовленный наговор, который начал нашептывать, едва понял, с кем имеет дело:
— …и с ладони я роняю каплю Велесова слова.
Вздрогнув, Олег закончил заготовленный наговор, который начал нашептывать, едва понял, с кем имеет дело:
— …и с ладони я роняю каплю Велесова слова.
Против ожидания, слова, сорвавшиеся с его губ, вдруг возникли в воздухе золотистым туманом, заклубились и рванулись к Мороку, слаживаясь в длинное копье.
Олег видел распахнутый в немом крике рот мужика, когда копье вонзилось ему в грудь. Он так и не произнес ни слова, медленно всасываясь в дрожащее древко оружия. Вместо него взвыла Варна.
— Ты!! — взвизгнула колдунья. — Опять ты!!
Она вырвала из волос длинную заколку, больше смахивающую на серебряное, украшенное рубинами шило, метнула в ведуна и кинулась за куницей, которая в этот миг подхватила с закрывающейся ладони Морока трепетный огонек души и приземлилась у другой стены. Купава тут же развернулась и приготовилась защищаться, грозно оскалив зубы.
Ведун отмахнулся рукой от заколки, откинув ее в сторону — и это оказалось ошибкой. Рука словно коснулась жидкого азота: ладонь ощутила страшнейший ожог, волна ледяного холода покатилась по руке, обездвиживая ее, потекла по телу. От ударившего изнутри мороза перехватило дыхание, сердце сжалось в комочек, перестав биться, мышцы живота скрутило судорогой. Напрягая всю свою волю, Олег стиснул пальцы на рукояти сабли, сделал шаг, чтобы защитить Купаву — но тело окончательно отказалось ему повиноваться, дышать, стучать пульсом. Середин сложился пополам, упал набок. Однако стремление спасти Купаву еще продолжало разрывать его сознание, и рука, выполняя приказ, потянула клинок из ножен, чтобы загородить чародейке путь.
Но этого не потребовалось. Ведьма тихо приблизилась к узору, окружавшему Варну, поднесла к губам ладонь и дунула. Невесомо кружась, белые хлопья упали на светящиеся нити руны, и колдунья гневно закричала, наткнувшись на невидимую стену. Снова и снова билась она о преграду, но ничего не могла сделать. Чародейка резко обернулась к старухе — и вдруг испугано замерла, встретив ее взгляд.
— Возвращайся назад, — приказала ведьма. — Возвращайся в свой мир!
— Не-е-е-ет!
Вокруг колдуньи возник ледяной вихрь, заключил ее в свои объятия и бесшумно ушел в пол. Когда стих вопль Варны, по стенам побежали светящиеся буквы, непонятные символы, наполнив светелку мягким полумраком. В новом освещении неожиданно выяснилось, что у стены стоит прекрасная Мара, с грустью глядя на ведуна.
— Ты пришла… — одними губами прошептал Олег.
— Я никуда и не уходила, — пожала та плечами.
— Я понял… Заколка была отравлена. Я умираю…
— Закончи работу, девочка, — повернула голову к кунице богиня.
Зверек, перехватив огонек в пасть, в несколько прыжков добрался до постели, забрался на кровать, пробежал по спящей девушке. Там он опустил мордочку и положил трепетную ношу на грудь девушки.
— Вот и все, — сказала Мара, когда огонек вошел в тело Милолики. — Поутру князь найдет ее живой и здоровой.
— И мое тело рядом…
— А я слышала, что ты говорил обо мне в святилище… — присела рядом с ведуном Ледяная Богиня. — Ты говорил, что я красива… Я тебе нравлюсь, ведун? Нравлюсь, смертный?
На украшенной двумя перстнями белой, словно слоновая кость, руке появилась чаша с темным тягучим напитком.
— Ты хочешь быть со мной, ведун? Переселиться в мой мир, не бояться больше ни жара, ни холода, ни голода, ни жажды, никуда более не спешить и ничего не желать? Видеть меня всегда, каждый миг находиться рядом со мной? Хочешь? Я тоже хочу этого, ведун.
Вот, понюхай.
Она поднесла чашу к самому лицу ведуна. Олег попытался втянуть запах таинственного зелья — и с хрипом сделал первый вдох. Все закружилось перед его глазами — исчезла спящая девушка, светелка со стенами из белых, недавно ошкуренных бревен. Осталась только ночь, что приняла его в мягкие объятия, укачивая, словно дитя малое.