— А Завулон? — тихо спросил Дмитрий. — Завулон тоже на это рассчитывал?
— Нет, — усмехнулся Борис Игнатьевич, — не думаю. Он действительно надеялся на ваше развоплощение. Помните, я вам говорил… Такая уж неприятная особенность у нас, Светлых Иных…
— Неудивительно, — согласился Дмитрий. — Вы же отвергаете Христа, значит, и путь покаяния для вас закрыт. А грех давит душу, вам больно — и вы сбегаете от этой боли.
— Как же вы любите упрощать! — покачал головой его собеседник. — Дима, всё на самом деле в тысячу раз сложнее. Уж поверьте мне на слово… я и сам порой был на грани развоплощения… когда оставалось сделать лишь шаг…
— Благодарите Того, в Кого не верите, — заметил на это Дмитрий. — Возможно, у вас ещё остались шансы…
— Давайте лучше вернёмся к вам, Дима, — мягко прервал его Борис Игнатьевич. — Вернее, к Завулону. Он ведь был уверен, что именно этим всё и кончится. И создал вам ситуацию ужасного выбора — а я лишь немножко ему в этом посодействовал.
— Например, поставили защиту… — желчно усмехнулся Дмитрий. — А ведь обещали же…
— Не было никакой защиты, Дима. Не было.
— Завулон говорил иначе.
Борис Игнатьевич посмотрел на него с грустью.
— А это уж вы сами решайте, кому из нас больше верите. К тому же Завулон любит выигрывать красиво. Да и зачем ему лишние неприятности? Убийство Светлого с рук не сойдёт. Неприятностей уйма. Так что этот вариант он оставил на самый крайний случай. Поначалу попробовал решить дело поединком, подослал к вам Валеру. Заодно и поставил эксперимент — сможете ли справиться с Иным более высокого ранга. Гиена?то, Корнеев, слабенький был, шестой уровень, как, формально, и у вас. Валера — заметно сильнее. Четвёртый уровень, на пике — даже и третий. Оказалось, с лёгкостью. Завулон сделал выводы.
— Так вот, — осенило Дмитрия, — почему его вчера не было в Сумраке? Боялся за себя?
— Был он там, — возразил Борис Игнатьевич, — только глубже, в третьем слое. Главное ведь, чтобы вы его не видели. Лишатель должен непременно видеть своего врага…
Что ж, всё с этим было понятно. Железные старцы играют в свои многомерные шахматы… меняют ладью на двух коней, а уж пешек жертвуют…
— Послушайте, — терпеливо, словно закоренелого двоечника, спросил Дмитрий, — ну как же так можно? Совесть у вас есть, Светлый, или одна стратегия осталась? Мальчишкой?то зачем рисковать было? Ведь на волоске же всё висело. И жизнь его, и бессмертная душа… Я понимаю, как он в этой провокации вам с Завулоном пригодился. Ключик к моему замку… Ладно Завулон — с ним всё ясно. Дрянь человечишко. Но вы?то?
Борис Игнатьевич взглянул на него так, что Дмитрию мгновенно стало не до колкостей.
Но вы?то?
Борис Игнатьевич взглянул на него так, что Дмитрию мгновенно стало не до колкостей. Ёжику не защититься от тигра своими иголками.
— Считаете меня подонком, господин Осокин? Что ж, не вы первый. Но в данном случае — пальцем в небо. Мальчику практически ничего не угрожало. Иного не сделать вампиром.
— Иного? — охнул Дмитрий.
— Да, — сознался его собеседник. — Максим Ткачёв — Светлый Иной, седьмой уровень. Инициирован три года назад. Один из самых юных сотрудников московского Ночного Дозора. Между прочим, это именно он при первой же встрече распознал в вас потенциального Иного… Так вот, Максиму не грозило ровным счётом ничего. Хотя бы уже потому, что защита у него была. Крепкая. Сам ставил.
Дмитрий опустил голову. Как всё, оказывается, просто… и как противно…
— Значит, мальчишка всё время лгал? — горько спросил он. — Я?то думал… такой тонкий, интеллигентный, добрый… слабо приспособленный к жизни…
— А он такой и есть, — подтвердил Борис Игнатьевич. — Да, в том походе он действительно выполнял моё задание. Должен был обратить ваше внимание на оборотня. Зачем и почему — не знал, конечно. Но вчера он был с вами совершенно искренен. Мне требовалась полная естественность и полная секретность — потому я и не стал посвящать Максима в свои планы. У него действительно семейные неприятности. Ему ужасно не хочется переезжать в Питер, покидать московский Дозор. Он тут привязался ко всем нам… да и мы, откровенно говоря, тоже. Но в субботу, когда он кинулся ко мне за помощью, я прочитал ему мораль про послушание родителям и выставил за дверь.
Что ж, вот он, таинственный «взрослый друг»! Вот он, старый хитрый лис… приручивший мальчика… Видать, многих мальчиков и девочек приручивший. В ответе ли он за них?
— Разумеется, мы что?нибудь придумаем насчёт его мамы, — добавил Борис Игнатьевич. — Найдём ей в Москве подходящую работу, по профилю. Тут и магии не требуется, достаточно моих связей. Но Максиму знать об этом ни в коем случае не полагалось. Он должен был пребывать в смятении, в обиде, в тоске. Он должен был наделать глупостей. Вариант с бабушкой в Александрове — просто наиболее вероятный. Обеспечить вашу случайную встречу на вокзале — дело техники. Догадаться, что вы его в таком состоянии никуда от себя не отпустите — тоже не бином Ньютона. А дальше оставалось молча наблюдать, предоставив инициативу Завулону.
— То есть вам не стыдно, — подытожил Дмитрий. — Ладно, не стану читать моралей. Действительно, смешно. Только почему же Светлый Максим не воздействовал своими способностями на маму? Не отвратил её от питерского варианта?