— Ну вот, а после расскажете, что там у вас стряслось, — отец Георгий дал ему поцеловать крест с Евангелием и немедленно скрылся в алтаре.
И потекла служба.
— В общем, так, батюшка, — начал Дмитрий.
Они остались в храме одни. Пожилая тётка, погасив догоравшие у образов свечи и лампады, ушла — и теперь здесь царил полумрак. Солнце ещё не добралось до южных окон, и, хотя всё было видно, краски затушёвывались, серели. Чем?то это напоминало Сумрак — тот самый, невозможный, искусительный.
— У меня примерно полчаса, — сразу предупредил отец Георгий. — Вы уж постарайтесь покороче. Самую суть.
— Самая суть, — вздохнул Дмитрий, — это что я стал жертвой явного, недвусмысленного бесовского наваждения. Со мной стали происходить странные вещи. Всё началось в прошлую среду…
Конечно, ни о какой ясности и лаконичности и речи не шло — от волнения Дмитрий путался, сбивался, перескакивал с одного на другое.
И, однако, не прошло и десяти минут, как он закончил.
— Вот такие дела, батюшка. Я просто не знаю, как быть дальше. Ведь на него ни молитва, ни крест не действуют…
— Значит, слаба ваша молитва, — сейчас же предположил отец Георгий. — Взывать ко Господу надо со смирением, не ждать от Него немедленного ответа. И ни в коем случае не оставлять молитвы. Вы утреннее и вечернее правила полностью вычитываете? Вот постарайтесь отныне ничего не упускать. И ещё стоило бы канон ангелу?хранителю ежедневно. Вообще, приглядитесь к себе — не слишком ли рассеянную жизнь ведёте? Во всём ли уповаете на Господа? Не одной только мыслью, но и сердцем? Возможно, стоит построже попоститься. Вспомните: «род сей изгоняется только молитвой и постом».
— Батюшка, — рискнул перебить его Дмитрий, — но всё?таки что же, по?вашему, со мной происходит? Что мне делать, если, несмотря на сугубую молитву, это будет продолжаться?
— Вы же сами сказали — искушение. — Священник задумчиво уставился на него. — И бесполезно гадать, были то сонные видения или колдовство какое. Главное, вы же понимаете, что всё это происходит от врага. Значит, и держаться надо соответственно. Не вступайте в беседу, молчите, умом творя Иисусову молитву. Господь даст — и пройдёт. А ещё… — Он замялся, подбирая слова. — Вы же знаете, насколько плотское связано с духовным, как одно влияет на другое. Может, стоит обратить внимание на своё здоровье? Не пренебрегайте врачом, он от Господа, как сказано в книге Сираховой. Возможно, вы очень утомились за последнее время. Я ж понимаю, что такое учительская работа. У самого четверо. Сплошные нервы. Вам бы хорошо в монастырь какой?нибудь съездить, пожить там, потрудиться во славу Божию. На природе, в размеренном молитвенном ритме…
— Хорошо бы, — вздохнул Дмитрий, — только кто ж меня из гимназии отпустит? Учебный год только начался, а на мне две параллели, шестые и девятые классы. Заменить некем…
— Ну, вы уж как?нибудь постарайтесь, — понимающе кивнул священник. — Молите Господа, и Он так устроит ваши обстоятельства, что откроется возможность. Речь?то о самом драгоценном, о душе человеческой.
Он замолчал, опустив глаза. Дмитрий понял правильно — его время вышло. Батюшке пора бежать, неотложные дела.
— Спасибо, отец Георгий, вы мне очень помогли советом. Помолитесь обо мне, грешном.
И получив благословение, Дмитрий направился к выходу.
Легче не стало. Всё те же червячки ползали в душе. Конечно, исповедаться и причаститься было необходимо. Но вот разговор… Ничего такого не сказал отец Георгий, чего он не знал и сам. Банальности. Верные, отточенные временем и совокупным опытом Церкви — но всё же банальности. А чего он, собственно, ждал? Отец Николай разве бы сказал что?то иное? Ну, может, не стал бы столь откровенно намекать на психическое расстройство. Ведь ясное дело, отец Георгий считает, будто он свихнулся. И батюшку можно понять. Проще поверить в болезнь прихожанина, чем в прямое действие адских сил. Вероятность во много раз выше.
А в монастырь действительно хорошо бы. Дмитрий даже знал, куда. Позапрошлым летом они с Аней отправились в паломническую поездку. Преображенский монастырь, Тверская область. Место благодатное, и старцы опытные есть. Особенно иеромонах Сергий. Много о нём рассказывали. Только вот нереально. Никто ему никакого отпуска не даст. Шестые ещё как?нибудь, Елизавета Юрьевна могла бы недельку?другую подменить, а девятые отдать некому. Выпускные экзамены же…
Что же касается намёков отца Георгия… Как ни крути, а в чём?то он прав. Провериться стоит. В конце концов, нет никаких по?настоящему объективных доказательств, что всё это было на самом деле — и оборотень, и Антон. Галлюцинации — дело такое… Собственное воображение способно выдать картинку безупречной ясности, он читал.
В конце концов, нет никаких по?настоящему объективных доказательств, что всё это было на самом деле — и оборотень, и Антон. Галлюцинации — дело такое… Собственное воображение способно выдать картинку безупречной ясности, он читал. И что же? Бежать сдаваться психиатрам в районный диспансер? Это ведь чревато. А ну как перестрахуются и запретят преподавать? Чем жить тогда?
Он вспомнил свой один?единственный визит в районный ПНД — когда после института оформлялся по распределению в школу. Надо было взять справку о своей нормальности. Времени это заняло немного — десять минут очереди в регистратуру, и ещё пять минут дамочка с лошадиными зубами рылась в картотеке, прежде чем выдать справку, что такой?то у них на учёте не состоит. Но впечатление сложилось мрачное. Грязные стены, тусклые, засиженные мухами плафоны. Стенды какие?то идиотские… и нечто неуловимое, разлитое в воздухе. То ли запах чего?то медицинского, то ли наслоения чужих страданий. Выйдя на улицу, в серенький дождик, он вздохнул с облегчением и твёрдой мыслью — больше сюда ни ногой.