Дмитрий резко встал. Вернее, попытался встать — помешала сумка, почему?то оказавшаяся у него на коленях. Но всё же он немного приподнялся, усилием воли подавил дрожь в голосе и произнёс:
— «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его. И да бежат от лица Его ненавидящие Его. Яко да исчезает дым, да исчезнут. Яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением…»
Антон не расточился яко дым. С жалостью поглядев на Дмитрия, он сказал:
— Ох, наверное, я поторопился. Пожалуй, Дмитрий Александрович, вы ещё не готовы к разговору. Ладно, я тогда откланяюсь. Но мы с вами обязательно ещё встретимся и поговорим по?человечески. То есть по?иному… Ну, в общем, нормально поговорим, без истерик, хорошо?
И разом вернулись краски, серость куда?то утянулась, громыхнуло так, что зазвенело в ушах. Сейчас же ударил в стёкла крупный, дождавшийся своего часа дождь, задолбил по крыше троллейбуса, мигом намочил асфальт.
Оказалось, что не так уж в салоне и безлюдно. Зашевелились пассажиры, кто?то удивлённо присвистнул, кто?то засмеялся, пухлая старушка сетовала, что вышла из дому без зонта, и как же ей теперь?
А вот Антона не было и в помине. Даже сидение оказалось ничуть не примято. Значит, всё?таки сон, облегчённо решил Дмитрий. Пускай уж лучше это будет сном. Ещё не хватало ему с духами общаться! Немедленно вспомнились грозные предостережения святителя Игнатия. А ещё всплыло в голове склизкое словечко «шизофрения». Вот только этого ему не хватало!
Дмитрий подхватил свою сумку и выскочил из дверей на первой же остановке, став добычей холодного дождя. Ничего, лучше уж охладиться. Лучше пешком прогуляться, лишь бы кошмар остался позади. Господи! Ну сделай так, чтобы ничего этого не было! Или пусть это окажется сном! Просто сном!
2.
Да, за лето они, конечно, всё забыли. Первая же самостоятельная по алгебре — и восемь двоек. Теперь вот часовая стрелка лениво ползла к четырём, а жертвы летних удовольствий старательно напрягали мозги — переписывали. В этом отношении Дмитрий был либералом — в журнал плохие отметки проставлять не спешил, давал неделю на реабилитацию, но итоговую оценку всё?таки снижал на балл.
Чтобы жизнь мёдом не казалось.
Судя по огорчённым физиономиям «переписчиков», она им казалась дёгтем. Густым и чёрным. Дмитрий вот уже третий год работал здесь и не переставал удивляться. Ну прямо оазис какой?то, островок девятнадцатого века в кислотном океане двадцать первого. Дети учатся! Более того, дети хотят учиться! И не только из?за родительских понуканий.
Гимназия, конечно, хорошая. Дело даже не в том, что православная. Не только в том. Три года назад, решив выползать из трясины массовой школы, он насмотрелся разного. Статус «православности» нередко оборачивался пшиком. Рассадники лицемерия, как откровенно признался ему один знакомый батюшка. Ролевая игра в девятнадцатый век, да и то с каждым годом всё халтурнее.
Здесь было иначе. Как?то проще, по?домашнему. Монастырских порядков не заводили, напрасной муштрой не мучили. Требования, конечно, были строгие — но не строже, чем в иных, совершенно светских местах.
Директрисе Марине Павловне удавалось лавировать между Харибдой жёсткости и Сциллой вседозволенности. Пока, во всяком случае, удавалось. Да и учителя подобрались что надо. Некоторым, правда, не хватало профессионализма, но зато они действительно любили детей и действительно знали свой предмет.
— Ну что ж, дамы и господа, — глянув на часы, оборвал тишину Дмитрий. — Время истекло, пора сдавать работы. Надеюсь, подписать их не забыли?
Как всегда в таких случаях, страдальцы выпрашивали ещё минуточку, «вот только дописать ответ». В конце концов листочки возлегли на учительском столе неровной стопкой, а подрастающее поколение шумно вытекало из класса. Не забывая, однако, попрощаться. В массовой школе — вещь из области ненаучной фантастики. А здесь — в порядке вещей.
Дмитрий не стал сразу же проверять работы. Это вечером, в тихой обстановке. Если, конечно, шестилетний Сашка уткнётся в сказки, а не станет носиться по квартире, изображая Маугли и Кинг?Конга в одном флаконе.
Сейчас предстояла куда менее приятная штука — поурочные планы на всю четверть. Параллель шестых, параллель девятых. Жуть! Тупая писанина, но ведь не отвертишься. Департамент бдит, Департаменту частная, а уж тем более православная школа — как заноза в известном месте, им только дай повод — укусят радостно.
Спустя полчаса Дмитрий оторвался от скучных бумаг. И обнаружил, что в классе он не один. Максим Ткачёв, новенький ученик из его девятого «А», оказывается, не ушёл с остальными «переписчиками», а тихо сидел на задней парте и что?то сосредоточенно читал.
— Ты чего, Максим? Результатов ждёшь? Так я же сказал, завтра будут. Сейчас, извини, другие дела.
Максим приподнял голову, оторвавшись от книги.
— Нет, Дмитрий Александрович, я просто хотел спросить… Я не понял сегодня вот эту задачу, на геометрии. Где надо по теореме про внешний и внутренний угол на круге… Нам в старой школе этого, кажется, не давали…
— На окружности, — механически поправил Дмитрий. — Смотри, это вот как делается… — Он вышел к доске, взял мел. — Строим два треугольника, один в другом…