Ясно, что это
так. Ведь из таких людей первый, кто только войдет в силу, первым же и
поступает несправедливо, насколько способен.
Сколько бы всех вас ни было, признающих себя почитателями
справедливости, никто, начиная от первых героев… никогда не порицал
несправедливость и не восхвалял справедливость иначе как за вытекающие из
них славу, почести и дары. А самое справедливость или несправедливость, их
действие в душе того, кто ими обладает, хотя бы это таилось и от богов, и от
людей, еще никто никогда не подвергал достаточному разбору ни в стихах, ни
просто в разговорах, и никто не говорил, что несправедливость — это
величайшее зло, какое только может в себе содержать душа, а справедливость —
величайшее благо.
Так вот ты в своем ответе и покажи нам не только, что справедливость
лучше несправедливости, но и какое действие производит в человеке
присутствие той или другой самой по себе — зло или благо. Мнений же о
справедливости и несправедливости не касайся, как это и советовал Главкон.
… Получится, что ты советуешь несправедливому человеку таиться и
соглашаешься с Фрасимахом, что справедливость — благо другого, что она
пригодна сильнейшему, для которого пригодна и целесообразна собственная
несправедливость, слабейшему не нужная. Раз ты признал, что справедливость
относится к величайшим благам, которыми стоит обладать и ради проистекающих
отсюда последствий, и еще более ради них самих, — каковы зрение, слух,
разум, здоровье и разные другие блага, подлинные по самом своей природе, а
не по мнению людей, — то вот эту сторону справедливости ты и отметь
похвалой, скажи, что она сама по себе помогает человеку, если он ее
придерживается, несправедливость же, напротив, вредит. А хвалить то, что
справедливость вознаграждается деньгами и славой, ты предоставь другим.
Сократ. — Если мы мысленно представим возникающее государство, то
увидим там зачатки справедливости и несправедливости, не так ли?
Государство возникает, как я полагаю, когда каждый из нас не может
удовлетворить сам себя, но во многом еще нуждается.
Таким образом, каждый человек привлекает то одного, то другого для
удовлетворения той или иной потребности. Испытывая нужду во многом, многие
люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь:
такое совместное поселение и получает у нас название государства, не правда
ли? …
Так давай же займемся мысленно построением государства с самого начала.
Как видно, его создают наши потребности.
Прежде всего нам, вероятно, надо смотреть за творцами мифов: если их
произведение хорошо, мы допустим его, если же нет — отвергнем. Мы уговорим
воспитательниц и матерей рассказывать детям лишь признанные мифы, чтобы с их
помощью формировать души детей скорее, чем их тела — руками.
Испытывая нужду во многом, многие
люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь:
такое совместное поселение и получает у нас название государства, не правда
ли? …
Так давай же займемся мысленно построением государства с самого начала.
Как видно, его создают наши потребности.
Прежде всего нам, вероятно, надо смотреть за творцами мифов: если их
произведение хорошо, мы допустим его, если же нет — отвергнем. Мы уговорим
воспитательниц и матерей рассказывать детям лишь признанные мифы, чтобы с их
помощью формировать души детей скорее, чем их тела — руками. А большинство
мифов, которые они теперь рассказывают, надо отбросить.
Значит, и бог, раз он благ, не может быть причиной всего, вопреки
утверждению большинства. Он причина лишь немногих вещей, созданных им для
людей, а ко многому он не имеет отношения: ведь у нас гораздо меньше
хорошего, чем плохого. Причиной блага нельзя считать никого другого, но для
зла надо искать какие-то другие причины, только не бога.
Но когда говорят, что бог, будучи благим, становится для кого-нибудь
источником зла, с этим всячески надо бороться: никто — ни юноша, ни
взрослый, если он стремится к законности в нашем государстве, — не должен ни
говорить об этом, ни слушать ни в стихотворном, ни в прозаическом изложении,
потому что такое утверждение нечестиво, не полезно нам и противоречит самому
себе.
…Водить свою душу в обман относительно действитель- ности, оставлять
ее в заблуждении и самому быть невежественным и проникнутым ложью — это ни
для кого не приемлемо: здесь всем крайне ненавистна ложь. …
А словесная ложь — это уже воспроизведение душевного состояния,
последующее его отображение…
Значит, любому божественному началу ложь чужда. …
Значит, бог — это нечто вполне простое и правдивое и на деле, и в
слове; он и сам не изменяется и других не вводит в заблуждение ни на словах,
ни посылая знамения — ни наяву, ни во сне. …
…Боги не колдуны, чтобы изменять свой вид и вводить нас в обман
словом или делом.
Книга четвертая
Тут вмешался Адимант:
— Как же тебе защититься, Сократ, — сказал он, — если станут
утверждать, что не слишком-то счастливыми делаешь ты этих людей…
— …Мы основываем это государство, вовсе не имея в виду сделать как-то
особенно счастливым один из слоев его населения, но, наоборот, хотим сделать
таким все государство в целом. Ведь именно в таком государстве мы
рассчитывали найти справедливость, а несправедливость, наоборот, в наихудшем
государственном строе и на основании этих наблюдений решить вопрос, так
долго нас занимающий. …
…Не заставляй нас соединять с должностью стражей такое счастье, что
оно сделает их кем угодно, только не стражами. Мы сумели бы и земледельцев
нарядить в пышные одежды, облечь в золото и предоставить им лишь для
собственного удовольствия возделывать землю, а гончары пускай с удобством
разлягутся у очага, пьют себе вволю и пируют, пододвинув поближе гончарный
круг и занимаясь своим ремеслом лишь столько, сколько им хочется.