Дикое поле

— Вон отсюда! — истошно завопил Гирей. — Немедленно вон! Все вон!

Нукеры и бей попятились, почтительно кланяясь ханскому родственнику, и только русский вернулся обратно к столу, уселся и невозмутимо выбрал еще одну грушу.

— Я сказал: во-он!!!

— Заткнись.

Гирей осекся, посмотрел на входной полог — похоже, все татары уже убежали, и слов султанского посланника не слышал никто.

— Как ты смеешь, неверный…

— Заткнись и слушай, — прокусил Тирц желтую кожицу. — Мы будем ходить на русских два раза в год, весной и осенью. Во время посевной и во время сбора урожая. Мы просто не дадим им толком ни посеять хлеба, ни собрать. Лет пять таких набегов, и они начнут пухнуть с голоду и сами проситься в плен. Еще лет через пять мы без всяких битв и штурмов переедем в Москву, и ты сядешь на престол. А потом изживешь семя русское со света раз и навсегда, или я обижусь, и захочу уничтожить уже тебя… Ты меня понимаешь?

— Весной степь все равно непроходи…

— Ты что, оглох?! — откинул Тирц огрызок. — Вы обязаны ее пройти, раз я приказываю!

— Да кто ты… — возмутился было Девлет, но тут русский с неожиданной для его огромного тела ловкостью метнулся со своего места и опрокинул бея на спину, схватив левой рукой за челюсть и чуть не вонзив пальцы в щеки:

— Я твой ангел, кретин! Мне плевать, что ты думаешь и чего хочешь, придурок! От тебя мне нужно только имя, и если ты вякнешь еще хоть слово, я сверну тебе шею и посажу на твое место дрессированную мартышку, ты меня понял?

Гость вернулся на свое место так же стремительно, как сорвался с него, и выбрал с подноса крупный кусок рыбы:

— Мы пойдем в первый поход по весне. Если в степи нечего жрать — значит, сено и овес повезем с собой. Если она непроходима — значит, выступим не за полмесяца, а за месяц. Привыкли по-дурке в седла прыгать и вперед нестись. Хватит! Ты сейчас, заранее повозки приготовь, сено и зерно прикажи запасти. На первый раз все сорок тысяч, пожалуй, поднимать не надо. Хватит и десяти. Нет, даже пяти. Прикинуть, сколько точно времени переход займет, сколько припасов нужно. Затравливать Россию начнем со следующего похода.

— Я прикажу отрубить тебе голову. — Гирей уселся обратно, потрогал рукой едва не вывихнутую челюсть.

Затравливать Россию начнем со следующего похода.

— Я прикажу отрубить тебе голову. — Гирей уселся обратно, потрогал рукой едва не вывихнутую челюсть.

— Ну-ну, — кивнул Тирц. — Попутного ветра в горбатую спину. Тебе султан быстро шелковый шнурок на день рождения подарит.

— Ты лжешь, Менги-нукер, — скрипнул зубами Девлет-Гирей. — Я уверен, что султан и не слышал о твоем существовании. У тебя есть только письмо от Кароки-мурзы.

— Да хоть от османского тушканчика. — Русский сплюнул рыбные кости в очаг и взял себе еще кусок. — Главное, что у меня есть охранная грамота. И если султану донесут, а Кароки-мурза обязательно донесет, что какой-то мелкий окраинный князек казнил человека с грамотой, данной от его имени, то этого князька обязательно скормят собакам. Прочей мелочевке в назидание.

— Я не мелкий князек! — вспыхнул Девлет-Гирей. — Я потомок древнего рода.

— Ты перестанешь быть мелким, если перестанешь гавкать и начнешь мне помогать, придурок! Ты что, еще не понял? Я собираюсь посадить тебя на русский престол. Ты хотя бы знаешь, что такое Россия? Это половина современной Турции! Вот из нее ты действительно сможешь чихать на стамбульского султана.

— Если я захочу, то и сам Москву возьму!

— Да ну? — криво усмехнулся гость. — А Тулу помнишь?

Тирц немного выждал, наблюдая, как лицо хозяина то наливается кровью, то снова белеет, потом поднялся и выщелкнул рыбий хребет в сторону Гирея.

— Ну, ты подумай, подумай, — кивнул он. — До завтра подумай. А завтра скажешь, сколько припасов понадобится пятитысячному отряду для весеннего перехода и где ты их возьмешь. Или я найду все это сам и по весне куплю себе мартышку.

Девлет-Гирей с каменным лицом дождался, пока русский выйдет из шатра, а потом вскочил, зарычав от ярости, опрокинул стол в огонь и принялся топтать раскатившиеся фрукты:

— Проклятый неверный! Шайтан и тысяча ифритов! Русская свинья!

Мало кто знал, что крымское войско на московитов водил в прошлом году не Сахыб-Гирей, а он, Девлет. После купания в Оке Сахыб не любил военных походов. Разумеется, верные хану беи не спешили проболтаться о том, что крымский хан весь набег просидел в своем бахчисарайском гареме. Сам Гирей тоже все время командовал именем хана. Нукеры и сотники мало что знали, беи молчали…

Нет, никакого предательства в этом не было. Султан потребовал послать войско в помощь Казанскому ханству — Сахыб-Гирей послал. Сам не пошел — так на то калги-султан есть. И все бы было хорошо, если бы только пятнадцать тысяч подлых и трусливых русских конников не разгромили наголову его тридцать тысяч отважных нукеров. За такой разгром Девлет и вправду мог получить в подарок прочный и красивый шелковый шнурок.

По счастью, недоброжелателей у бея степного ногайского рода не нашлось, и султану никто не донес. Сахыб-Гирею поражение простили — они с Сулейманом Первым еще в юности подружились. Девлет вернулся в родовое кочевье, смирившись с тем, что больше сотни воинов под его руку больше не дадут, и надеясь, что его участие в набеге на Тулу постепенно забудется.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99