— Ибо сказано: «Служите Господу Богу вашему, и Он благословит хлеб твой и воду твою!» — раздался тут звонкий голос.
Все, включая Бага, обернулись.
У дверей в харчевню уже некоторое время стоял, прислушиваясь к рассказу, невысокий преждерожденный в длинном буром халате на меху — видно было, что халат не первой новизны, но ухаживают за ним любовно, со всем тщанием.
Все, включая Бага, обернулись.
У дверей в харчевню уже некоторое время стоял, прислушиваясь к рассказу, невысокий преждерожденный в длинном буром халате на меху — видно было, что халат не первой новизны, но ухаживают за ним любовно, со всем тщанием. Да и великоват был халат тот своему владельцу — худому, Баговых лет мужчине, на лице коего, украшенном аккуратными, переходящими в бородку усами, неугасимым внутренним огнем горели большие карие глаза. Меж глаз брал начало внушительный нос удивительно правильной формы. Через плечо худого была перекинута объемистая сума.
— Долгих лет вам, Михаиле Юрьевич! — Неповоротливые с виду мужики резво вскочили из-за стола — грохнул неловко задетый табурет — и стали отвешивать низкие поклоны вошедшему. — Долгих лет!
Названный Михаиле Юрьевичем споро сорвал легкую шапку с копны русых волос и ответно поклонился им.
— Сидите, сидите! — Потом внимательно взглянул на Емелю. — Жена-то как, траву пьет?
— Пьет, Михаиле Юрьевич, а то как же.
— Ну смотри мне, — прищурился Михаиле. — Если обманываешь, велю клизмы травяные ставить. Сказано: «Сеющему правду — награда верная». Да и здоровье — не шутка! — Сделал несколько легких шагов и оказался рядом с Багом. Пахнуло духмяным ароматом сушеных трав. Цепко глянул на него. Склонил голову в поклоне. Представился:
— Михаиле Большков, здешний лекарь, — Ловко сбросил к ногам суму. В суме зашуршало и на два голоса звякнуло.
— Багатур Лобо, странник, — в тон ему отвечал слегка опешивший Баг.
— Имеете интерес к тутошним красотам или же до святых мест добираетесь? — спросил Михайло, наклонившись и внимательно вглядываясь в лицо Бага.
— Да всего понемногу. — Баг слегка отодвинулся назад.
— Так. — Большков скользнул на ближайший табурет и ухватил Бага за левую руку. Баг мягко попробовал освободиться, но вотще: Большков вцепился крепко. Для такого субтильного человека хватка была поистине железной. — Сидите спокойно, не напрягайтесь! Сказано же: «Господь создал из земли врачевства, и благоразумный человек не будет пренебрегать ими». Так. — Пальцы Михаилы, темные от постоянного взаимодействия с травами, забегали по Багову запястью, выискивая пульсы, легко надавливая и на некоторое время замирая. — Так! — В третий раз сказал он сосредоточенно. — Печенка шалит.
«Эрготоу…» — подумал Баг. Пальцы поменяли положение, снова замерли.
— И сердчишко что-то частит, — доложил лекарь. — Дайте другую руку.
«Принцесса…» — подумал Баг, покорно протягивая правую.
— Ну и общее переутомление.
«Жизнь…» — подумал Баг.
— А так все хорошо. Удивительно крепкий организм, — заключил Большков, пробежавшись одновременно по пульсам на обеих руках. — Рекомендую обезжиренный кумыс по шэну три раза в день в течение месяца, больше отдыхать… — Нахмурил лоб. — Может, есть смысл попробовать пиявиц, сиречь гируд, для общего оживления печенки.
Бага аж передернуло: «Опять пиявицы?!»
— Что? — пристально глянул Михаиле. — Не любите?
— Не люблю, — признался Баг с содроганием.
— Не любите?
— Не люблю, — признался Баг с содроганием. Воспоминания о розовых пиявках были еще слишком свежи. — Терпеть не могу.
— Тогда травяной сбор попробуем, — легко отказался от пиявок лекарь. — Траву попьете пару месяцев, все как рукой снимет.
Прислужник поставил перед ним на стол высокий стакан с молоком. И плошку с халвой.
— Главное, драгоценный преждерожденный, это правильное и своевременное питание! — подняв палец, сообщил Михаиле и заложил в рот маленькую порцию халвы. — Вот вы посмотрите: ну что вы едите, а? Да, рыба полезна. В ней фосфор. И картошка организму не вредит. Но в таких количествах!.. — Он замотал головой. — Невообразимо! Эти дети лесов и полей, — лекарь кивнул на соседний притихший стол, — едят что попало и во множестве. Но сказано: «Здоровый сон бывает при умеренности желудка»! А они целый день лопают сало цзинями, — за соседним столом виновато потупились, — лечи их потом! — Михаиле погрозил соседям. Отпил молока. — Сказано же: «Не пресыщайся всякой сластью и не бросайся на всякие снеди; ибо от многоядения бывает болезнь, и пресыщение доводит до холеры, и от пресыщения многие умерли, а воздержанный прибавит себе жизни», — значительно глядя на Емелю, произнес лекарь. Цитаты так и сыпались. Емеля попытался сделаться меньше. Вотще.
«Какой занятный человек, — думал Баг, наблюдая за разглагольствующим лекарем Большковым. — Как все же богата Ордусь вот такими, простыми и знающими людьми, всем сердцем прикипевшими к любимому делу!» На душе делалось все более покойно, смутные мысли и тревоги сами собой отходили на задний план, как будто между ними и Багом встал весь путь между Александрией и Кемью.
Михаиле Большков между тем от порицания многоядения перешел к превознесению прелестей родного края.