Персей был вооружен салатницей, Финей — копьем, и, несмотря на это, поджилки у ворвавшегося на пир наглеца затряслись.
Но идти напопятную было поздно. Что так, что этак набьет ему муж Андромеды морду. Однако из сложившейся ситуации можно было попробовать выйти с честью. И, решившись, Финей все-таки метнул копье.
Ох, сколько же в этой сцене было глубокого (гомеровского!) драматизма.
Сводный хор чернокожих дебилов, уловив каким-то шестым чувством накалившуюся обстановку в зале, грустно и одновременно трагично затянул:
— Ми-ми-ми-ми-ми-и-и-и…
В последний момент рука злодея дрогнула, но копье уже стремительно неслось прямо в не защищенную броней грудь Персея.
Казалось, замедлилось само время.
И действительно, копье не могло лететь так долго. Однако оно летело!
За время этого странного полета царь Кефей успел выдать громкое:
— Е-мое…
Невеста ахнула, а Персей порывисто выдохнул:
— Ах ты урод!
Копье напоследок зловеще вжикнуло и, благополучно перелетев Персея, вонзилось в грудь одного незадачливого певца.
Все происходило примерно так:
Сначала хор тянул свое обычное:
— Ми-ми-ми-ми-ми-и-и-и…
Но вот копье вонзается в певца, и присутствующие слышат:
— Ми-ми-ми… а-а-а!.. хр-р-р…
И после всего этого, как завершающий штрих, как аккорд всей свершившейся трагедии, мощнейшее стаккато:
— Ля-ля-ля-ля-ля-а-а-а-а…
— Ты что это тут вытворяешь? — взорвался доселе жизнерадостный царь.
— Я… мнэ… -неуверенно отозвался Финей, слегка устыдившись своего поступка.
Но развить мысль бывший жених не успел, ибо в ту же секунду ему на голову с отчетливым «дзинь» опустилась огромная салатница с сельдереем.
Не издав и звука, Финей камнем рухнул на мраморный пол пиршественного зала.
— В яблочко! — радостно вскричал Кефей, размахивая над головой внушительным куском баранины.
— Ох уж эти смертные, — сокрушенно посетовал сидящий по правую руку от царя бог Гименей, замедливший время. — Что с вами делают любовь, стремленье к власти, золоту и смерти! Безумие, да, сладкое безумие, что вновь и вновь смущает ваши души.
Персей неприязненно пнул поверженного врага ногой и так обратился к веселящемуся царю:
— Возможны ли еще какие-нибудь сюрпризы?
— Ну, не знаю… — замялся Кефей,-доченька, у тебя были еще… мм… ухажеры?
— Да, папа, — смущенно ответила Андромеда. — Парасий с Лемноса, Хорисс с Крита, Ирасий из Калидона, Тэвил из Спарты, Мэсос из Трои…
— Пусть приходят! — спокойно кивнул Персей. — Я и им всыплю!
— Совершенно правильная позиция! — похвалил героя царь. — Стража, вынесите тело!
Тело глухо застонало.
Крепкая глиняная салатница отлично держалась на неразумной голове Финея.
Когда солдаты торжественно его выносили, из-под оригинального головного убора слышалось отчетливое чавканье. Бывший жених поглощал зелень, видно, сельдерей пришелся ему вполне по вкусу.
Ну хоть поел на халяву, и то хорошо.
Персей же гордо вернулся на свое место, и прерванное было празднество разгорелось с новой силой.
* * *
— Послушай, царь, а почему один из певцов не поет? — так обратился к пьяненькому тестю молодожен, уже битые полчаса рассматривая странного чернокожего громилу с отвисшей челюстью и остекленевшим взглядом.
Кефей обратил свое рассеянное внимание на экзотических певцов.
— Ах этот… если я не ошибаюсь, именно его поразил копьем жених Андромеды.
— Бывший жених! — с явной угрозой поправил царя Персей.
— Ну да конечно же бывший.
— И зачем он сие сотворил?
— Да кто его знает. Дикий человек. По слухам, вегетарианец, одной зеленью питается, ну и фруктами иногда.
— А с головой он вообще в ладах?
— Странно, что ты спросил… Знаешь, зятек, а они действительно с головой ссорятся.
— Кто они? — слегка опешил герой, теряя нить беседы.
— Этот Финей и его голова.
— А… ну тогда все понятно.
— Я поначалу думал дочурку за него отдать, — виновато признался царь. — Его род, знаешь ли, древнее нашего, да и земли обещал он мне большие в качестве отступного за дочку. Но я тут подумал… ты ведь, Персей, изгнал Тритона.
— И спас Андромеду!
— Ну, это не самое главное. Да и родословная у тебя покруче.
— Еще бы!
— Сын самого Зевса, такое, знаешь ли, редкость. Да к тому же прославленный герой.
Персей в ответ спокойно кивал, для лести он был глух.
— Не пойму только, почему ты не хочешь показать нам голову убиенной тобою Горгоны? — обиженно воскликнул царь.
— И нам, и нам… — подхватили пьяные гости.
— О-о-очень плохая идея, — зевнул смакующий местное вино Дионис.
— Нет-нет, исключено! — всерьез обеспокоился герой.
— Но почему?!
— Скажите, вы суеверны?
Вопрос был задан всем присутствующим.
— Ну, вообще-то… — замялся Кефей.
— Да-а-а… -дружно раздалось в зале, и гости повально расхохотались.
— Ну вот, — грустно кивнул Персей, — я так и знал…
Но все хорошее, как известно, рано или поздно подходит к концу. Как ни великолепен был пир, но длиться вечно он может лишь на светлом Олимпе.
Стали расползаться гости (именно расползаться, ибо нормально ходить многие из них уже не могли), засобирались и жених с невестой.
Вполне трезвый царь (по-видимому, тут постарался Дионис) незаметно для окружающих отозвал зятя в сторонку, где торжественно вручил стопку тонких восковых дощечек.