Просто чудовищное неуважение к защитникам всех обездоленных. Да как вообще подобное могло произойти? Кому под силу намять бока трем могучим греческим мужам?!
— Месть… — хором взвыли герои. — Сотворивших сие злодеев ждет страшная кровавая расплата. Отомстим за поруганную честь наших друзей!
— Секундочку, — встрепенулся Автолик, заметив, что один из братьев внезапно пошевелился.
Тук открыл правый более-менее здоровый глаз (левый заплыл синим фингалом) и хрипло спросил:
— Что с моей ногой?
— Она сломана! — горестно ответил Селий, как будто имел в виду свою собственную конечность.
Тук задумчиво пожевал губами и, пошевелив сломанной ногой, хмуро заметил:
— Да ни хрена, слегка вывихнута, только и всего.
— Слава Зевсу! — выдохнули герои.
— Скажи нам, кто посмел учинить подобное злодейство? — строго спросил Автолик.
— В смысле? — не понял Тук.
— Кто вам хари начистил, помните?
— Еще бы… — Избитый герой тяжело поднялся на ноги.
— И кто же это сделал?
— Тот, кого вы славили минуту назад, — злобно огрызнулся могучий эллин, вправляя вывихнутую конечность.
Герои непонимающе переглянулись.
— По-моему, он имеет в виду Зевса, — подал голос догадливый Тесей.
— ЗЕВСА?!
И славные мужи Греции все как один поглядели на небо.
— Ага, он самый, — подтвердил Тук, пинками приводя в чувства брата. — Сказал, что нам на Олимп еще рано, вот совершим с десяток великих подвигов, и тогда… возможно… при определенном стечении благоприятных обстоятельств… и если будут вакансии…
— Так вы что же, побывали на самом ОЛИМПЕ?
— Ну а где же еще? Наверняка Синид специально нас туда забросил, дабы насолить всемогущим богам.
— Да… дела… — обалдело поглядывали на затянутое облаками небо герои.
Очнулся Тикус, чуть не подравшись с пинающим его братом, пришел в чувство и Тронос, который, к счастью для себя, ничего толком не помнил.
— Как летел, помню, — честно признался могучий герой, двумя оттренированными ударами рихтуя смятый шлем. — Как в ворон плевал, тоже помню. Какие-то придурки в меня с земли из лука стреляли, а дальше… черный провал.
— Счастливчик, — завистливо процедил сквозь зубы Тикус.
— Эй, мужики, у кого-нибудь запасная пара сандалий есть? — с надеждой спросил Тронос.
— У меня есть! — обрадовано сообщил Тесей, протягивая грустному герою отцовский подарок.
— Ты что, издеваешься? — обиделся Тронос под всеобщий хохот коллег.
Были раскупорены целебные мази, кое-как обработаны боевые раны.
«Да, нелегкое дело — быть великим героем! — подумал Тесей. — Да и опасное!» (Вот-вот! Это тебе не у деда за пазухой в Арголиде сидеть.)
* * *
— Ну-с… — усмехнулся Автолик, когда побывавшие на Олимпе храбрецы были приведены в более-менее приличный вид, — куда теперь направимся?
— На пьянку, — напомнил Эритрон, воинственно размахивая кулаками.
— Жрать охота, ну и отдохнуть тоже.
— Что ж, так и поступим! — кивнул сын Гермеса. — А то подвиг за подвигом… так, знаете ли, и надорваться можно.
Конечно, хитрый грек кривил душой, слегка льстя себе любимому. Подвиг за подвигом — это ведь всего лишь дерзкая мечта. Тут не знаешь, как один — единственный совершить. М-да. В особенности, когда вокруг всякие пронырливые Тесеи крутятся.
Слегка передохнуть и обмыть второй подвиг удачливого юноши решили в городе Кромионе, что так удачно располагался неподалеку.
Наученные горьким опытом великие герои решили пойти на хитрость и замаскироваться под похоронную процессию. Для этого могучие мужи поспешно переоделись в обычные для греческих граждан хитоны, скрывшие блестящие на солнце боевые доспехи.
На сомкнутые щиты был уложен Тронос, наиболее пострадавший после вылазки на Олимп, который должен был изображать преждевременно усопшего, то бишь покойника.
Впереди скорбной процессии медленно вышагивал рыдающий Автолик в надвинутом на лицо капюшоне (отец усопшего), заботливо поддерживаемый под руку самим Тесеем.
Таким вот макаром хитрые мерзавцы и вышли к главным воротам города.
* * *
Дремлющие на солнце стражники встрепенулись, очумело уставившись на непонятно откуда возникшую странную толпу.
— Стой, кто идет! — поспешно выкрикнул тот, кто выглядел особенно глупо.
Скорбная процессия остановилась.
— Это почтенный Нилос! — громко сообщил Тесей, имея в виду трясущегося рядом «хромого старикашку». — Сегодня в неравном бою с лесными разбойниками погиб его единственный сын, опора и надежда старика могучий Тронос.
Покойный в этот момент очень некстати почесал массивный нос, но этого, к счастью, никто из удивленных стражников не заметил.
— В неравном бою, один против сотни распоясавшихся негодяев пал храбрый воин! — пафосно вещал Тесей, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. — О горе, горе, кто же теперь позаботится о несчастном немощном старике, кто подставит плечо в трудную минуту, кто утешит, порадует добрым словом…
Автолик еще больше затрясся и зарыдал пуще прежнего с жуткими завываниями, явно при этом переигрывая.
— Нет больше среди нас могучего Троноса. Жуткая утрата омоется морем слез. Печаль и уныние снизойдут с небес, дабы грустно играть на эоле без надежной скорби в фамильном склепе старого Нилоса, в котором очень скоро будет лежать молодое тело его загубленного злым роком сына.