— Изрядная пробоина, — показал наверх Зверев. — Как ее заделывать?
— Никак, — присела возле пульта женщина.
— Декоративный элемент, в ЗИПе не хранится. На базе закроют. Вот одна, вот вторая…
Послышался щелчок, панель скрипнула. Космонавтка легко подняла ее вверх, отставила к стене, взяла у Андрея новую, наложила, заглянула снизу, что-то поправила, стукнула ладонью.
— Кажется, попала. Давай теперь эту…
— И все?
— С заменой все. Вот тестировать долго… — Она провела ладонью над пультом: — Горби, ответь. Горби, режим юстировки.
Над пультом начали вспыхивать огоньки, космонавтка быстрыми движениями отмечала их пальцем. Это заняло минут пять, после чего женщина опустилась в кресло.
— Я так и не придумала, как это могло быть, — неожиданно произнесла она.
— Ты о чем?
— Я все пыталась понять, как ты мог проникнуть на буксир и прятаться тут полтора месяца. Но все идеи, что пришли мне в голову, еще более дикие, чем история, которую рассказал ты.
— Значит, ты мне веришь?
— В то, что ты колдун из прошлого? Нет, не верю. Но пока оставлю это в качестве рабочей версии.
— Хорошо излагаешь, — рассмеялся князь. — Ну тогда давай, произноси свое желание.
— Желание?
— Я ведь колдун, — развел руками Зверев. — Любое желание не выполню, но кое-что могу.
— Хорошо, — кивнула Люба, — произнесу. Бери порченые панели и неси к лифту. Нужно убрать их в ЗИП на место изъятых.
Когда они вернулись, в рубке корабля оказалась новая, еще незнакомая, кареглазая женщина с высокой прической. На вид — все те же двадцать лет.
— Привет, — кивнула она, заглядывая космонавтке через плечо. — Это и есть тот самый знаменитый колдун?
— Князь Андрей Сакульский, урожденный боярин Лисьин, — церемонно представился Зверев.
— Рита. И что, вы правда владеете магией?
— Смотри сюда, — перебила женщину Люба. — Юстировку объема я уже провела, сейчас идет стандартный тест и контроль связи. Как закончится, запустишь восстановление настроек.
— А что вы сделали с пультом?
— Вовка стрельнул в Андрея из поляризатора, — кивнула назад космонавтка.
— И что? — округлились Ритины глаза.
— А чего с ним сделается? Он же колдун. Ну пока. Мы пошли. До смены.
Комната Любы ничем не отличалась от каюты Инги — такой же аскетизм и скромные размеры. Правда, здесь за иллюминатором проплывало синее, залитое солнцем море.
— Я вернулась, — сообщила космонавтка, и ее жилище тут же наполнилось тихой убаюкивающей музыкой. — Две порции вечерних средних…
От стены отпочковался стол, на нем оказались два уже знакомых Звереву подноса. Правда, на этот раз пюре заполняло две емкости, трубочка была зеленой, а порция пластмассовых сухарей — меньше раза в полтора, чем в предыдущей пайке.
— Я думал, у вас столовая: камбуз, столы, цветы, румяная повариха.
— Кают-компания? В них питаться уж лет сто как запретили. Компьютеру не удается проследить за калорийностью, белковостью и углеводностью питания отдельного человека и обеспечить индивидуальную лечебную диету.
— А как же двойная порция?
— Машина не может игнорировать прямого приказа. Занесет в карточку, направит меня на дополнительное медицинское обследование, по возвращении заполню служебку… — Космонавтка растопырила пальцы, подняла вверх, и из пола выросли две синие банкетки.
Занесет в карточку, направит меня на дополнительное медицинское обследование, по возвращении заполню служебку… — Космонавтка растопырила пальцы, подняла вверх, и из пола выросли две синие банкетки. — Ешь, не бери в голову. За разовые нарушения не наказывают. У тебя пищевод фруктовые кислоты принимает?
— Фруктовые? — хмыкнул Зверев. — Яблочную водку, что ли?
— Водку? — не поняла космонавтка. — Ты в изоляторе обследование прошел?
— Угу, — кивнул Андрей, воткнул трубку в светлое пюре и всосал сразу половину. На вкус это был банан, перетолченный с солеными огурцами. Наверное, что-то витаминизированное. — Абсолютно здоров.
— Так не бывает!
— Бывает. Ваш медицинский робот пытался мне что-то наплести, но ведь я лучше знаю.
Он дососал светлое пюре, повернул поднос и приступил к темному. Это оказалось нечто, напоминающее жареную свинину. Просто свинину, без извращений.
— Если ты откажешься от лечения, у тебя могут быть обострения естественных и врожденных недугов!
— Могут, — с улыбкой согласился Андрей. — Но только не в ближайшие девяносто восемь лет.
— Дикарь, — покачала головой космонавтка.
— Средневековый, — невозмутимо уточнил Зверев, выпил сладковатую невидимую жидкость и отодвинул поднос. — Так как насчет душа?
— Он там… — махнула Люба рукой в сторону окна.
— Я так и думал, что подделка.
Князь расстегнул и положил на постель пояс, кинул сверху ферязь, рубаху, снял сапоги и постучал в иллюминатор. Тот, словно диафрагма фотоаппарата, развернулся в полутораметровое отверстие. Зверев поймал на себе изумленный взгляд замершей женщины, вопросительно кивнул:
— Ты что?
Люба не ответила, и он шагнул внутрь, покрутился. Просто кабинка метр на метр, если не меньше. Теплая и влажная. Места для одежды не предусмотрено. Он чертыхнулся, стянул штаны, выкинул их из кабинки на постель, пошарил по стенам: