— Как, все готово?
— Не волнуйтесь, Илья Кузьмич, все в порядке. Арматуру уже сгрузили у забора, а бревна пока держим на прицепе. Подгоним, как подойдут к воротам.
Директор удовлетворенно кивнул. Все шло по плану…
В этот момент в толпе возникло какое-то завихрение. Какие-то люди из самого центра принялись прокладывать себе дорогу к краю, стремясь выбраться из толпы. Толпа недовольно зашумела. Оратор, вещавший с одухотворенным лицом, как они должны «в едином строю», «плечом к плечу» «сказать решительное НЕТ», растерянно осекся и обернулся. Директор нахмурился.
— Анатолий Петрович, — обратился он к начальнику транспортного цеха, стоявшему у обреза кузова, — что там происходит?
Тот недоуменно пожал плечами и скользнул в толпу. Товарищи из области сердито крутили головами и недовольно косились на директора.
Спустя пять минут, в течение которых волнение толпы продолжало стремительно нарастать, а дезертирство с митинга уже приняло массовые масштабы, начальник транспортного цеха вынырнул из толпы и, слегка задыхаясь оттого, что ему пришлось пробиваться против течения, доложил:
— Так это… Илья Кузьмич, там в бухгалтерии долги по зарплате начали выдавать. За три месяца пока и вроде как только транспортному и раскроечному цеху, но… — Он развел руками. Бывший директор окинул взглядом стремительно пустеющую площадь и досадливо сплюнул. Обманули сволочи, объегорили.
— В чем дело, Илья Кузьмич, куда люди побежали? — послышался сбоку голос второго секретаря обкома Макара Лукича.
— Куда-куда… — зло прорычал бывший директор, — деньги им посулили, воры, олигархи проклятые. Ну что за народ? Никакой идейности! За деньги мать родную продадут…
Спустя неделю Никита встретил Ирину у входа в административный корпус, вид у него был мрачный. Она вылезла из машины и, вздохнув, спросила:
— Ну, какой еще сюрприз меня ожидает?
— Сейчас увидите, — сказал Никита.
Что за сюрприз, Ирина увидела, едва распахнув дверь в свою приемную. Шестеро мальчишек в возрасте где-то от двенадцати до четырнадцати лет сидели на стареньком кожаном диване, уныло опустив головы и положив на колени руки в наручниках. Рядом маячили два здоровых лба из охранной фирмы. Ирина остановилась и, окинув их взглядом, проследовала в кабинет.
— Что это за демонстрация? — накинулась она на Никиту, как только за его спиной захлопнулась дверь кабинета. — Почему дети в наручниках?
— Дети, — хмыкнул Никита. — Да эти дети сегодня ночью вскрыли склад, взломав заднюю стенку, и умыкнули почти полтонны финской плиты.
— Дети? — недоуменно переспросила Ирина.
— Да нет, конечно, — вздохнул Никита, — но внутри склада работали именно дети. Причем в возрасте, исключающем уголовную ответственность. И им об этом рассказали. Так что когда охрана заметила неладное и задержала мальчишек, те ей так и заявили.
Причем в возрасте, исключающем уголовную ответственность. И им об этом рассказали. Так что когда охрана заметила неладное и задержала мальчишек, те ей так и заявили.
— Какие образованные дети, — покачала головой Ирина. — А зачем ко мне в приемную-то приволокли?
Никита насупился.
— Ну… оставлять это так нельзя. А что делать, я не представляю. Вот и подумал… — Он пожал плечами.
— Что я что-нибудь придумаю? — усмехнулась Ирина и, вздохнув, приказала: — Ладно, заводи. Только наручники с них снимите. И немедленно. У них же руки отсохнут!
— Не отсохнут, — пробурчал Никита, — наручники это так, вроде психологического давления. Они их не расстегивая стянуть могут.
Когда все шестеро выстроились у стены, Ирина окинула их оценивающим взглядом и, усмехнувшись, спросила:
— И что мне прикажете с вами делать?
Один, самый старший, стоявший вторым, с вызовом вскинул подбородок:
— А вы с нами ничего не можете делать. По закону уголовная ответственность наступает только с четырнадцати лет. А у нас таких нет.
— И что? — осведомилась Ирина. — Вас теперь никак и не наказать?
Парень злорадно усмехнулся.
Ирина покачала головой и, повернувшись к Никите, внезапно приказала:
— Никита Степанович, возьмите-ка его, отведите в гараж и высеките там. При всех.
Парень изумленно вытаращился на Ирину. Никита с угрожающим видом шагнул вперед. Парень испуганно покосился на него и, побледнев, прошептал:
— Вы… не имеет права.
— А воровать, значит, ты имеешь право? — жестко спросила Ирина. Парень прикусил губу.
— Причем смотри, — продолжила между тем Ирина, — если мы начнем с тобой соревноваться в том, кто сколько всякого, на что он не имеет права, натворит, я окажусь в гораздо более выгодном положении. Потому что, скажем, я могу нанять десять адвокатов, которые докажут, что, во-первых, я имею на это право, во-вторых, ничего такого и не было и, в-третьих, ничего такого вообще и быть не могло. А что сможешь ты?
Ирина, конечно, блефовала, рассчитывая больше не на свой дар убеждения, а на бытующую среди большинства населения страны уверенность, что «богатеи» купили все и всех. А в их глазах она, несомненно, была самой настоящей «богатейкой». И плевать, что две трети денег, за которые она купила эту фабрику, были кредитом. Им-то такие деньги никогда не дали бы даже в кредит…