— Это, Виктор Петрович, Семеныч это… ну я то есть.
— Узнал, — усмехнулся Виктор, — не быть тебе богатым в этот раз.
— Да куда уж нам… — вздохнул Семеныч и после короткой заминки начал: — Антонина тут сказала, что вы фирму открыли?
— Можно сказать и так. Только все еще в самом начале.
— Так это, у вас там для меня местечка не найдется?
Виктор задумался. Персонал все равно был нужен.
Вот только его запои… Пока фирма не раскрутится — любой сбой для нее смерть.
— Знаешь, Семеныч, я бы не против, но только ты у меня доверия не вызываешь.
Ну… из-за запоев твоих. Ведь я должен буду на тебя рассчитывать, а ты раз — и подведешь.
— Да я… — Семеныч аж задохнулся. — В рот не возьму, клянусь!
— Нет, Семеныч. — Виктор покачал головой, хотя этого Семеныч, конечно, увидеть не мог. Однако, судя по всему, почувствовал. Потому что замер не дыша. Виктор между тем продолжил:
— Не сможешь ты. Я не говорю, что ты специально обманываешь. Нет, не в этом дело. Сейчас ты, конечно, действительно уверен, что никогда и ни капли. Но наступит завтра, друг там в гости зайдет или еще какой солидный повод появится — и все. Ведь ты же такие зароки — «никогда и ни капли» уже не раз давал. И всем, и даже себе самому. И что?
В трубке потерянно молчали.
— Так что, если думаешь у меня работать, — закончил Виктор, — ты эту проблему реши. Раз и навсегда. Радикально. И вот когда ты мне доказательства этого предоставишь — милости прошу.
— Понятно, — вздохнула трубка.
В мерзлом гараже, который Виктор использовал под склад, Семеныч появился в пятницу. Потоптавшись у ворот, он дождался, пока Виктор рассчитается с реализатором, и, неловко сутулясь, подошел к нему.
— Вот, — сунул он Виктору бумажку.
— Что это? — спросил Виктор.
— Ну… как и велели, доказательство.
— Чего?
— Зашился я, — вздохнул Семеныч, — теперь ни капли в рот взять не могу. Иначе — кранты.
Виктор внимательно рассмотрел бумажку. И уважительно кивнул:
— Да, это — поступок. Уважаю.
Семеныч настороженно уставился на Виктора, но, не обнаружив в его глазах ни тени насмешки, расплылся в улыбке и расправил плечи.
— Так я это… не один. Там еще Игорь и Рустам. Ну и… племянничка моего не возьмете? Шустрый парень…
К концу декабря Виктор развернул восемь точек. Шесть из них были за пределами Москвы. Вопреки скептицизму Тимура, дела на выездных точках пошли неплохо. Может быть, дело было в том, что надвигался Новый год и народ активно закупался к празднику. А как праздники пройдут — обороты сразу же упадут. Ну да ничего. Человеку, причем любому, даже самому бедному, непременно нужно где-то спать, что-то носить и что-то есть. Причем то, где спать, человек меняет всего несколько раз в жизни, что носить — ежегодно, а при возможности и чаще, а что есть — покупает каждый день. Просто к празднику одно — повкуснее и подороже, а каждый день — другое. Подешевле и попроще. И если ему привезти именно то, что ему необходимо в данный момент, да еще и нормального качества и по приемлемой цене, — он непременно это купит…
Во всяком случае, за товарный кредит Виктор собирался расплатиться уже к середине января.
На праздники Виктор дал всей фирме выходной. А сам устроил праздник им с Сонькой. Мать в новогоднюю ночь ночевала у них. Так что они все втроем до часу ночи смотрели телевизор. А потом пошли на улицу взрывать шутихи и пускать фейерверк. Сонька прыгала, хлопала в ладоши и восторженно орала. А потом ехала домой на папиной шее. Там и заснула.
Первого вечером они с дочкой поехали отмечать Новый год в ресторан «Седьмое небо». Сонька разглядывала россыпь огней, лопала безе и под конец признала:
— Да, пап, когда ты работаешь, тоже хорошо бывает.
Январь, однако, принес такое падение оборотов, что впереди реально замаячила перспектива продажи квартиры. Похоже, Илиев оказался прав и люди из подмосковных городков истратили на новогодние праздники все свои хилые сбережения.
Похоже, Илиев оказался прав и люди из подмосковных городков истратили на новогодние праздники все свои хилые сбережения. А теперь просто положили зубы на полку. Виктор объехал все точки, лично поторговал на каждой и понял, что спасти положение могут только радикальные меры. Типа значительного снижения цен. Но без потери качества. Потому что дешевого дерьма там и так предлагалось достаточно.
Поэтому в понедельник он отправился в Останкино.
Девочка из отдела реализации окинула его равнодушным взглядом и устало (типа, как они все мне уже надоели) произнесла:
— Мы не работаем с мелкими оптовиками.
— А чье это решение?
— Руководства.
— А кто ваше руководство?
Девочка посмотрела на него, как на ненормального.
— Мужчина, я же вам сказала, мы не работаем с мелкими оптовиками. Ну что не ясно-то?
Виктор вышел за дверь и, поймав какого-то мужика с усами, летящего по коридору с бумагами в руках, спросил:
— Как мне найти начальника отдела реализации?
— Бузыкина, что ль? Так вон его кабинет. В конце коридора. — И он устремился дальше.
Но Виктор снова его притормозил:
— А как его зовут?
— Бузыкина, что ль? Так Александр Аркадьевич.
Тихонько постучав, Виктор вошел внутрь.
Бузыкин Александр Аркадьевич оказался вполне молодым парнем. Окинув Виктора заинтересованным взглядом, он кивнул на стул напротив: