— В Шереметьево!
Андрей быстро повернул ключ, старенький стартер заскрежетал, а мужик недовольно поморщился и бросил:
— Пошустрее, на самолет опаздываю…
В этот момент двигатель чихнул и заурчал. Андрей выжал сцепление и вырулил со стоянки.
Они уже свернули на Ленинградку, когда он наконец решился и робко спросил:
— А вы на бирже работаете?
Мужик, всю дорогу напряженно размышлявший о чем-то, отвлекся и недоуменно посмотрел на Андрея.
— Что?
— Да ничего, — пожал плечами Андрей, — просто спросил — вы на бирже работаете?
Мужик недовольно кивнул.
— Ну да, а что?
— Да нет, ничего… просто я тоже сейчас на брокера учусь.
— Вот как… — усмехнулся мужик, — и как, получается?
— Да кто его знает? — пожал плечами Андрей. — Зачеты-то я на «отлично» сдаю, но разве по оценкам можно судить?
— Вот как? — удивился мужик. — Интересный подход. — Он немного помолчал, а затем внезапно спросил: — И что, уже нашел место?
Андрей мотнул головой:
— Нет пока. Ищу. Судя по тому, что нам преподают, мне это нравится.
Мужик рассмеялся:
— Значит, сразу в брокеры пойдешь?
— Не знаю, — пожал плечами Виктор, — в общем, не вопрос. Сначала можно и курьером или водителем. Главное, чтобы перспектива была, шанс, а там пробьемся…
Мужик задумался.
Сначала можно и курьером или водителем. Главное, чтобы перспектива была, шанс, а там пробьемся…
Мужик задумался.
— А высшее образование у тебя есть?
— А как же, — с екнувшим сердцем ответил Андрей, — самое что ни на есть высшее. По выживанию в самых экстремальных обстоятельствах и выполнению задачи в условиях самого яростного противодействия.
— Это как это? — удивился мужик.
— А вот так, специальность — военная командная. Ну, еще диплом инженера по эксплуатации колесных и гусеничных машин. — Он хлопнул ладонью по рулю. — Видите, вот эксплуатирую.
Мужик снова задумался. А когда они свернули с Ленинградки на Международное шоссе, внезапно порылся в карманах и достал визитку.
— Вот, возьми, меня зовут Мельхиор Иванович. Я прилечу через неделю. Если не передумаешь — найдешь меня. А там посмотрим. Сначала на многое не рассчитывай, но если себя покажешь…
— Нет, Андрюх, ну зачем тебе эта кабала? — вновь встрял в воспоминания Сема. — Я ж тебе говорю, главное для человека — это свобода! Вот американцы — это да, народ! — Он даже зажмурился от восхищения. — Ты представляешь, у тебя огромный грузовик с блестящим от хрома бампером, с двумя выхлопными трубами по бокам кабины, а на крыше две паровозных сирены, и ты — ту-ту… и всех ментов просто сносит с дороги…
Народ одобрительно загомонил. Кто-то вспомнил, что у него двоюродный племянник в прошлом году укатил в Америку, и все завистливо вздохнули.
— А, ладно, нас и здесь неплохо кормят, — хохотнул Сема и, подняв бутылку, картинно взболтнул. — Ну что, еще по граммулечке? В честь официального ухода из числа «бомбил» нашего общего друга Андрюхи!
Позавчера, в пятницу, Мельхиор Иванович вызвал его в свой кабинет и, окинув оценивающим взглядом, произнес:
— С понедельника выходишь на полную ставку.
Андрей молча кивнул.
— И… это… приоденься там, а лучше и машину поменяй. Ты теперь в солидной конторе работаешь.
Насчет «поменяй» он, конечно, загнул, не по Андреевым деньгам пока… но Андрей решил, что в главном он прав. С прежней жизнью надо было рвать. И символически, и фактически. Поэтому, когда вечером в гаражах Андрей услышал, что Бульбаш, отвозя какую-то бабку на ее подмосковную дачу, сковырнулся с моста на разбитом проселке и вдребезги раздолбал свой любимый «форд», он подошел к нему и предложил:
— Слышь, а бери мою.
Тот удивленно воззрился на Андрея.
— Недорого отдам, — пояснил тот, — а там подкопишь и возьмешь что поприличнее.
— А… ты как? — переспросил Бульбаш.
— А я все, — улыбнулся Андрей, — отбомбился. На работу устраиваюсь. В воскресенье проставляюсь…
Сема заглянул в горлышко последней бутылки и сморщился. Но тут на его сильно покрасневшем лице внезапно нарисовалась гримаса, обозначающая, что решение стоящей перед ним проблемы найдено, и он обрадованно рявкнул:
— Да-а… Бульбаш, тебе же еще обнову обмывать. Так что давай, проставляйся, а то чего-то маловато…
Бульбаш был известен среди «бомбил» своей прижимистостью и потому сначала испуганно покосился на Сему, но затем до него дошло, что выпивку с него так и так стребуют, а тут под шумок можно обойтись вообще тремя-четырьмя бутылками, а закуски так вообще еще осталось дай бог… Поэтому он суетливо вскочил и закивал:
— Счас, мужики.
Все будет. — И исчез за дверью гаража. Андрей проводил его взглядом и тоже поднялся.
— Ну ладно, мужики, мне пора.
Народ, уже начавший потихоньку придремывать, оживился.
— Ты куда?
— Кончай!
— Время еще детское…
— Время-то детское, да только мне завтра надо к девяти как огурчик.
— Эх, Андрюха, — с горечью констатировал Сема, — все, кончилась твоя свобода…
Следующие несколько месяцев для Андрея слились в единую череду. Мельхиор Иванович предоставлял ему все больше и больше свободы действий, и Андрей все сильнее погружался в сумасшедший мир биржевых торгов. Похоже, у него с этим получалось неплохо. Возможно, все дело было в его офицерском прошлом. Еще с училища ему буквально впиталась в кровь методика принятия решения на бой: