— Да-а, так меня еще никогда на работу не приглашали. И что можно ответить на такое приглашение? — Он замолчал. Ира замерла. А Никита вдруг подмигнул ей и сказал: — Я согласен, принцесса…
— Привет, вот и я. Пашка нас уже ждет. — Глеб оглядел офис. — А где твой витязь?
Ира улыбнулась:
— Он не мой.
— А чей же?
— Он просто витязь, и все.
— Вот оно что… — понимающе кивнул Глеб и по традиции, которая возникла еще в тот, первый раз, когда они вышли из ее офиса вместе, ловким движением сдернул с вешалки ее шубку и картинно встряхнул: — Прошу.
Ира с улыбкой всунула руки в рукава:
— Спасибо. А Никита сегодня ездил смотреть помещение под новый склад. Старенький уже маловат стал. — И сменила тему: — Ну как, сегодня по-американски? Каждый платит за себя?
Глеб, словно сердясь, нахмурился:
— Ни за что. И вообще, не смей позорить меня перед Пашкой. А то он будет считать меня человеком, не способным пригласить в ресторан любимую женщину.
Они уже подъезжали к Ирининому дому, когда она внезапно спросила:
— Слушай, а почему ты тоже не занялся каким-нибудь бизнесом?
Глеб недоуменно пожал плечами:
— А что, все вокруг должны заниматься бизнесом? А кто тогда работать будет?
— Как это? — опешила Ирина. — А бизнес — это что, не работа? — Но, заметив хитрый прищур Глеба, сердито фыркнула: — Фу на тебя.
— Да ладно, шучу, — рассмеялся тот, — только мне одного бизнеса мало.
— Как это? — не поняла Ирина.
— Ну, во всех учебниках по менеджменту что написано? В чем основная цель бизнеса? В получении прибыли. А мне такой цели мало. Я ведь жадный, мне много надо. Женщину вот самую красивую и умную оторвал.
— Больно она кому нужна была, — фыркнула Ирина.
— А ты не прибедняйся, — возмутился Глеб, — и вообще, нечего умалять мои славные победы.
— Ну хорошо-хорошо, — согласилась Ирина, — не буду умалять… А все-таки ответь, почему?
— Ну, Ира, ну отстань, — взмолился Глеб, — не порть мне вечер высокоинтеллектуальными разговорами. Они у меня после сегодняшнего Ученого совета вот уже где! — Он провел ладонью по горлу.
Вечер прошел волшебно. Пашке заказали его любимый столичный салат, мясо по-французски и кока-колу. Он было попытался настоять на своих любимых сосисках, но есть в ресторане сосиски…
Умяв салат и шустро вылакав всю кока-колу, он пододвинул к себе тарелку с мясом и внезапно с подозрением уставился на них с Глебом.
— Что такое, малыш? — обеспокоенно спросила Ирина.
— Что такое, малыш? — обеспокоенно спросила Ирина.
— А чего это вы вино пьете, а не танцуете? — спросил Пашка.
Глеб выпучил глаза и аж побагровел, силясь не рассмеяться. Ира тоже едва сдержалась.
— А что, если пьют вино, то надо обязательно танцевать?
Пашка на минуту задумался, после чего авторитетно заявил:
— Если хочется — то надо. А вам разве не хочется?
Глеб шумно выдохнул:
— Устами младенца глаголет истина! — Он встал и галантно поклонился: — Дорогая Ирина Борисовна, разрешите вас пригласить на тур.
Пашка благосклонно кивнул и вдруг спохватился:
— Только вы мне сначала еще кока-колы закажите…
Апофеозом ужина для Пашки стали фруктовый салат и мороженое с печеньем и шоколадом. Так что когда они вышли из ресторана, он едва передвигал ноги, а в такси сразу заснул. Машина мчалась по ночной Москве. Ирина положила голову на твердое мужское плечо и, повинуясь какому-то наитию, спросила:
— Слушай, а почему ты обратил на меня внимание?
— То есть? — удивился Глеб.
— Ну… ты тогда был уже директором института. С личной машиной. А я…
— А ты была принцессой.
Ирина фыркнула:
— Ой… все шутишь.
— Нет. На этот раз я совершенно серьезен, — ответил Глеб и вдруг возмутился: — Вот кто мне скажет, почему считается, что принцессы — это такой хлипкий народец, который чувствует горошину сквозь сорок перин? И единственное, чем они занимаются, эти самые принцессы, — это сидят на троне в сверкающих нарядах и принимают знаки внимания блистательных кавалеров. Ведь на самом-то деле все наоборот.
— Как это? — сквозь полудрему спросила Ирина.
— А вот так! — Глеб отчего-то рассердился еще пуще. — Принцессы — это те, на ком держится семья и… страна. У них ведь тоже, как и у любой женщины, есть муж, дети, а часто еще и пожилая свекровь, но, кроме этого, у них еще сотни тысяч и миллионы подданных. Которые смотрят на них с надеждой. Потому что ждут от них образцов женской силы, мудрости, доброты. А ведь им еще надо воспитать своих детей настоящими властителями и выходить мужа, вернувшегося израненным из очередной битвы. А затем проводить его на новую битву, и все время до его победного возвращения с десятком оставшихся престарелых воинов отбиваться от обнаглевших банд. И потому они не имеют никакого права на слабость. Представляешь, как им тяжело?
— И что? — внезапно проснувшись, спросила Ирина.
— Ну… ничего, — уже как-то совсем тихо ответил Глеб. — Просто ты… такая.
— Я?! — изумленно переспросила Ирина, отчего водитель настороженно покосился на них, а Пашка, приткнувший голову на ее колени, завозился во сне.
— Да, — с улыбкой подтвердил Глеб.
Глава 4
— Ну что, режем?
Виктор неловко оглянулся. Наверное, в этот момент должен был грянуть оркестр или какой-нибудь народный хор затянуть величальную. Но с оркестром и хором была напряженка. Из всех атрибутов торжественности имелись только сверкающее свежей краской здание, красная ленточка, натянутая поперек новеньких дверей из модно-престижного нынче пластикового профиля, замглавы райадминистрации и небольшая толпа позади, на треть состоящая из тех, кто имел самое непосредственное отношение к превращению убогой халупы, в которой когда-то располагался пункт приема вторсырья, в нынешний блестящий, как пасхальное яичко, магазинчик.
Виктор даже решился вложиться и облагородить территорию, установив шесть фонарей и пару чугунных скамеечек (хотя Семеныч ворчал, что все одно все порушат и раскурочат). Остальную часть составляли местные зеваки, то бишь потенциальные покупатели. Виктор шумно вдохнул и кивнул замглавы:
— Давай.