7
Нигилистические выводы «истории» и «практических историков», т.е.
романтиков. Положение искусства: абсолютная не оригинальность его
положения в современном мире. Его помрачение. Так называемое
олимпийство Гёте.
8
Искусство и приуготовление нигилизма: романтика (вагнеровское
заключение Нибелунгов).
I. Нигилизм
1. Нигилизм как следствие бывшего до сих
пор в ходу толкования ценности бытия.
2
Что означает нигилизм? — То, что высшие ценности теряют свою
ценность. Нет цели. Нет ответа на вопрос «зачем?».
3
Радикальный нигилизм есть убеждение в абсолютной
несостоятельности мира по отношению к высшим из признаваемых
ценностей; к этому присоединяется сознание, что мы не имеем ни
малейшего права признать какую-либо потусторонность или
существование вещи в себе, которое было бы «божественным»,
воплощенной моралью.
Это сознание есть следствие взращенной «правдивости»,
следовательно само оно — результат веры в мораль.
4
Какие преимущества представляла христианская моральная
гипотеза?
1) Она придавала человеку абсолютную ценность, в
противоположность его малости и случайности в потоке становления и
исчезновения;
2) она служила адвокатом Бога, оставляя за миром, несмотря на
страдание и зло, характер совершенства, включая сюда и «свободу»:
зло являлось полным смысла;
3) она полагала в человеке знание абсолютных ценностей и тем давала
ему именно для важнейшего адекватное познание;
{6}
4) она охраняла человека от презрения к себе, как к человеку, от
восстания с его стороны на жизнь, от отчаяния в познании: она была
средством сохранения.
In summa: мораль была великим средством для противодействия
практическому и теоретическому нигилизму.
5
Но среди тех сил, которые взрастила мораль, была правдивость: эта
последняя, в конце концов, обращается против морали, открывает ее
телеологию, ее корыстное рассмотрение вещей — и теперь
постижение этой издавна вошедшей в плоть и кровь изолганности, от
которой уже отчаивались отделаться, действует прямо как стимул. Мы
констатируем теперь в себе потребности, насажденные догмой
моральной интерпретации, потребности, представляющие нам теперь
потребность в неправде; с другой стороны, это те самые потребности, с
которыми, по-видимому, связана ценность, ради которой мы выносим
жизнь. Это антагонизм — не ценить того, что мы познаем, и не быть
более вправе ценить ту ложь, в которой мы хотели бы себя уверить, —
вызывает процесс разложения.
6
Антиномия вот в чем: поскольку мы верим в мораль, мы осуждаем
бытие.
7
Высшие ценности, в служении которым должна была бы состояться
жизнь человека, в особенности тогда, когда они предъявляют к нему
самые тяжелые и дорого обходящиеся требования, эти социальные
ценности — дабы усилить их значение, как неких велений Божьих, —
были воздвигнуты над человеком как «реальность», как «истинный» мир,
как надежда и грядущий мир. Теперь, когда выясняется низменный
источник этих ценностей, тем самым и вселенная представляется нам
обесцененной, «бессмысленной»… но это только переходное состояние.
8
Нигилистический вывод (вера в отсутствие ценностей) как следствие
моральной оценки эгоистическое ненавистно нам (даже при сознании
возможности неэгоистического); — необходимость нам ненавистна
(даже при сознании невозможности liberum arbitrium’а и «умопостигаемой
свободы»). Мы видим, что не достигаем той сферы, в которую мы
вложили свои ценности, но тем самым та другая сфера, в которой мы
живем, еще ни мало не выиграла в ценности: напротив того, мы устали,
ибо потеряли главное наше побуждение. «Доселе напрасно».
9
Пессимизм как форма, предшествующая нигилизму.
10
А. Пессимизм как сила — в чем? В энергии его логики, как анархизм
и нигилизм, как аналитика.
{7}
Б. Пессимизм как упадок — в чем? Как изнеженность, как
космополитическая сочувственность, как «tout comprendre» и историзм.
Критическая напряженность: крайности выступают вперед и
получают перевес.
11
Логика пессимизма, что влечет ее к крайнему нигилизму. — Понятие
отсутствия ценности, отсутствия смысла: поскольку моральные
оценки скрываются за всеми другими высокими ценностями.
— Результат: моральные оценки суть обвинительные приговоры,
отрицания, мораль есть отвращение от воли к бытию…
12
Падение космологических ценностей
А
Нигилизм как психологическое состояние должен будет наступить,
во-первых, после поисков во всем совершающемся «смысла», которого
в нем нет: ищущий в конце концов падает духом. Нигилизм является
тогда осознанием долгого расточения сил, мукой «тщетности»,
неуверенностью, отсутствием возможности как-нибудь отдохнуть, на
чем-нибудь еще успокоиться — стыдом перед самим собою, как будто
самого себя слишком долго обманывал.
— Результат: моральные оценки суть обвинительные приговоры,
отрицания, мораль есть отвращение от воли к бытию…
12
Падение космологических ценностей
А
Нигилизм как психологическое состояние должен будет наступить,
во-первых, после поисков во всем совершающемся «смысла», которого
в нем нет: ищущий в конце концов падает духом. Нигилизм является
тогда осознанием долгого расточения сил, мукой «тщетности»,
неуверенностью, отсутствием возможности как-нибудь отдохнуть, на
чем-нибудь еще успокоиться — стыдом перед самим собою, как будто
самого себя слишком долго обманывал… Искомый смысл мог бы
заключаться в следующем: «Осуществление» некоего высшего
нравственного канона во всем совершающемся, нравственный
миропорядок или рост любви и гармонии в отношениях живых существ;
или приближение к состоянию всеобщего счастья или хотя бы
устремление к состоянию всеобщего «ничто» — цель сама по себе есть
уже некоторый смысл. Общее всем этим родам представлений —
положение, что нечто должно быть достигнуто самим процессом: — и
вот наступает сознание, что становлением ничего не достигается, ничего
не обретается… Следовательно разочарование в кажущейся цели
становления как причина нигилизма: разочарование по отношению к
вполне определенной цели или вообще сознание несостоятельности
всех доныне существующих гипотез цели, обнимающих собой весь путь
«развития» ( — человек более не сотрудник и менее всего средоточие
всякого становления).
Нигилизм как психологическое состояние наступает, во-вторых,
тогда, когда во всем совершающемся и подо всем совершающимся
предполагается некая цельность, система, даже организация: так что
душа, жаждущая восхищения, благоговения, упивается общим
представлением некоторой высшей формы власти и управления ( — если
это душа логика, то достаточно уже абсолютной последовательности и
реальной диалектики, чтобы примирить ее со всем…). Какое-либо
единство, какая-либо форма «монизма»: и как последствие этой веры —
человек, чувствующий себя в тесной связи и глубокой зависимости от
некоего бесконечно превышающего его целого — как modus божества…
«Благо целого требует самопожертвования отдельного»… и вдруг —
такого «целого» нет! В сущности человек теряет веру в свою ценность,
если через него не действует бесконечно ценное целое: иначе говоря, он
создал такое целое, чтобы иметь возможность веровать в свою
собственную ценность. Нигилизм как психологическое состояние имеет
еще третью и последнюю форму. Если принять те два положения, что
путем становления ничего не достигается и что под всем становлением
{8}
нет такого великого единства, в котором индивид мог бы окончательно
потонуть, как в стихии высшей ценности, то единственным исходом
остается возможность осудить весь этот мир становления как марево и
измыслить в качестве истинного мира новый мир, потусторонний
нашему. Но как только человек распознает, что этот новый мир создан
им только из психологических потребностей и что он на это не имел
решительно никакого права, возникает последняя форма нигилизма,
заключающая в себе неверие в метафизический мир, запрещающая
себе веру в истинный мир. С этой точки зрения реальность становления
признается единственной реальностью и воспрещаются всякого рода
окольные пути к скрытым мирам и ложным божествам, но, с другой
стороны, этот мир, отрицать который уже более не хотят,
становится невыносимым.