107
Рихард Вагнер остается, если рассматривать его лишь в отношении
ценности его для Германии и немецкой культуры, большой загадкою,
может быть несчастьем для немцев, во всяком случае некоим роком, но
что в этом? Разве он не нечто большее, чем только немецкое событие?
Мне даже кажется, что он менее всего принадлежит Германии; ничто там
не было к нему подготовлено, весь тип его остался прямо чуждым,
странным, непонятным, непонятным для немцев. Однако все
остерегаются в этом сознаться: для этого мы слишком добродушны,
слишком неотесаны, слишком немцы. «Credo quia absurdus est»: этого
хочет и хотел и в данном случае немецкий дух — и верит пока всему,
чему Вагнер хотел бы, чтоб о нем верили. Немецкому духу во все
времена in psychologicis не хватало тонкости и прозрения. В настоящее
время, когда он находится под гнетом патриотизма и самолюбования, он
на глазах становится все и неповоротливее, и грубее: где уж ему до
проблемы Вагнера!
108
Немцы пока не представляют из себя ничего, но они становятся
чем-то; следовательно, у них еще нет культуры, — следовательно, у них
и не может еще быть культуры! Они еще не представляет ничего; это
значит, что они и то, и се. Они становятся чем-то; это значит, что со
временем они перестанут быть и тем, и сем. Последнее в сущности
только пожелание, пока еще даже не надежда; но к счастью это — такое
пожелание, опираясь на которое можно жить, это настолько же дело
воли, работы, воспитания, подбора и дрессировки, насколько и дело
негодования, стремления, ощущения недостаточности, неудовольствия,
даже озлобления, — короче, мы, немцы, желаем чего то от себя, чего от
нас до сих пор еще не требовали, — мы желаем чего-то большего.
То, что этому «немцу, какого еще нет», довлеет нечто лучшее, чем
современное немецкое «образование»; то, что все пребывающие в этом
процессе «становления» должны приходить в бешенство, когда они
встречаются с довольством в этой области, с нахальным
«самоуспокоением» и «каждением перед собой»; — это — мое второе
положение, от которого я все еще не имею оснований отказаться.
С) Признаки подъёма сил
{42}
109
Основное положение: некоторая доля упадка присуща всему, что
характерно для современного человека, но рядом с болезнью
подмечаются признаки неиспытанной еще силы и могущества души.
С) Признаки подъёма сил
{42}
109
Основное положение: некоторая доля упадка присуща всему, что
характерно для современного человека, но рядом с болезнью
подмечаются признаки неиспытанной еще силы и могущества души. Те
же причины, которые вызывают измельчение людей, влекут более
сильных и более редких вверх к величию.
110
Конечный вывод: допускающий двоякое толкование характер
нашего современного мира. Одни и те же симптомы могут указывать и
на падение, и на силу.
Признаки силы, достигнутой зрелости могли бы быть ошибочно
приняты за слабость, если в основу будет положена традиционная
(отсталая) оценка чувства. Одним словом, чувство, как мерило
ценности не на высоте времени.
Если обобщить. Чувство ценности всегда отстает: оно выражает
условия сохранения, роста, соответствующие гораздо более раннему
времени: оно борется против новых условий существования, под
влиянием которых оно не возникало и которых оно неизбежно не
понимает: оно тормозит, возбуждает подозрение против всего нового…
111
Проблема девятнадцатою века. — Связаны ли между собою его
слабые и сильные стороны? Иссечен ли он из одного куска?
Обусловлены ли какой-либо высшей целью, как нечто более высокое,
разнообразие и противоречивость его идеалов? — Ибо это могло бы
быть предопределением к величию — расти в такой страшной
напряженности противоречий. Недовольство, нигилизм могли бы быть
хорошими знамениями.
112
Общий вывод. Фактически всякое крупное возрастание влечет за
собой и огромное отмирание частей и разрушение: страдание,
симптомы упадка характерны для времен огромных движений вперед;
каждое плодотворное и могущественное движение человеческой мысли
вызывало одновременно и нигилистическое движение. Появление
крайней формы пессимизма, истинного нигилизма, могло бы быть при
известных обстоятельствах признаком решительного и коренного роста,
перехода в новые условия жизни. Это я понял.
113
А
Нужно отправляться от полного и смелого признания ценности
нашего современного человечества; не надо поддаваться обману
видимости: это человечество не так «эффектно», но оно представляет
несравненно большие гарантии устойчивости, его темп медленнее, но
самый такт много богаче. Здоровье прибывает, действительные условия
для создания крепкого тела поняты и мало-помалу созидаются,
«аскетизм» ironice. — Боязнь крайностей, известное доверие к
«истинному пути», отсутствие мечтательности, пока что попытка вжиться
в более узкие ценности (как то: «отечество», «наука» и т.д.).
{43}
Эта картина в общем все еще была бы двусмысленной: это могло бы
быть восходящим, но также, пожалуй, и нисходящим движением жизни.
В
Вера в «прогресс» — для низшей сферы разумения она может сойти
за признак восходящей жизни, но это самообман;
для высшей сферы разумения — за признак нисходящей.
Описание симптомов:
Единство точки зрения; неустойчивость а установке масштаба
ценностей.
Страх перед всеобщим «Напрасно».
Нигилизм.