Дальнейший расклад был неясен. Люди и дроми редко бились врукопашную что в космосе, что на поверхности планетных тел; эта война, как и другие столкновения галактических рас, велась средствами высокой технологии, и мощь корабельных генераторов, питавших оружие и защитные экраны, значила больше физической силы, подвижности и личной храбрости. Конечно, тхары брали верх над мелкими отрядами дроми, но действовали из засад, нападая внезапно и скрываясь стремительно. Отец рассказывал Марку, что людям-Защитникам случалось сходиться с дроми грудь о грудь, но то были стычки, а не сражения; единственной крупной операцией являлась битва за космическую цитадель у границ лоона эо, но и в этом случае решающим фактором были орудия и корабли. Но здесь, на Тхаре, затевалось нечто иное, непохожее на схватки в космосе; здесь тысячи людей будут бороться с тысячами дроми, и в ход пойдут метатели и лазерные резаки, мачете и саперные лопатки — может быть, клыки и когти против кулаков.
Даже без Патриарха дроми были страшным противником, безжалостным и многочисленным. В одном их клане имелось больше бойцов, чем все население Тхара в мирную эпоху.
Группа Барьеги свернула налево и скрылась между башнями. Спустя секунду Фьерри повернул направо; обеим группам полагалось выйти в точки, удобные для нанесения удара. Марк и два его ведомых, Бейл и Дао Бо, обогнули призму с двенадцатью гранями, в каждой из которых темнел широкий проход, явно предназначенный для боевых машин. Теперь обитель Патриарха открылась перед ними от земли до верхних этажей — массивный столб диаметром метров двадцать и высотой под сотню. Вокруг по-прежнему царила тишина. Возможно, силовой барьер и следившие за небом сторожевые устройства были, в понятиях дроми, достаточной защитой, но Марку чудилось, что дело тут в другом: эти существа вели себя иначе, чем диктовала земная логика. Они не нуждались в часовых, ибо мысль о нападении слабого на сильного была им непонятна, равным образом как и идеи самопожертвования, ненависти и мести. В ментальных полях тысяч и тысяч дремлющих дроми он не ощущал тревожной напряженности — только спокойствие муравейника, уснувшего под зимними снегами до теплой весенней поры.
— Я — первый, — произнес Марк, подавая сигнал остановиться. — Вышел на позицию. Жду доклада групп.
— Я — второй, — раздался спокойный голос Тимофеева. — Нахожусь на астродроме, у юго-западной секции силового экрана.
— Я — третий, — пробасил Зураб Чания. — Стою у юго-восточной секции. Вижу скопление наших машин за линией эмиттеров.
— Я — четвертый. — Это был Барьега. — На позиции, командир.
— Я — пятый, — последним доложился Фьерри. — Позицию занял.
— Огонь по моей команде, — сказал Марк, бросив взгляд на шеренгу из дюжины роботов. Сейчас три группы, Барьеги, Фьерри и его собственная, расположились в вершинах треугольника, взяв башню под прицел. Тимофеев и Чания пересекли астродром и встали у его границы; Тимофеев — ближе к морскому берегу, а Чания — в двух километрах к востоку. Им полагалось свалить мачты с излучателями и сделать проходы для боевых машин и транспортных дисков южной группировки — той, что должна была вывезти пленных. Два других крупных отряда сосредоточились на севере и востоке, как и предписывал план Алферова. Марк решил, что попробует к ним прорваться и уничтожить несколько эмиттеров.
Но не сейчас. В данный момент у него была другая задача.
— Внимание, камерады, наведение на цель. Бейл, Дао, готовы?
— Да, командир.
Он растопырил пальцы, и ракеты на полусферах пришли в движение. Их остроконечные навершия смотрели прямо на башню Патриарха, но каждый снаряд должен был поразить определенную точку, заложенную в программе; удар придется по всей высоте и с трех сторон, мощные взрывы развалят конструкцию и вознесут Патриарха к темным небесам… Старинная техника, но надежная, подумал Марк, стиснул пальцы и негромко произнес:
— Огонь!
Проследить стремительный полет ракет было невозможно; казалось, они исчезли, растворившись в темноте, и в следующий миг башню Патриарха окутал огонь. Она рухнула с чудовищным шумом, брызнули вверх фонтаны искр, в небо ударил гигантский пламенный столб, в котором металось, кружилось и горело нечто бесформенное, то ли обломки конструкций, то ли тела зеленокожих. Воздух наполнился свистом; град металлических и пластиковых частиц забарабанил по корпусам роботов, что-то задело скафандр Марка и отскочило, врезавшись в землю. На юге тоже поднималось зарево, но не такое яркое и высокое — там ракетный удар пришелся на большую площадь.
Мигнул огонек переговорного устройства.
— Цель поражена, — доложил Тимофеев.
— У нас то же самое, — откликнулся Марк.
Мигнул огонек переговорного устройства.
— Цель поражена, — доложил Тимофеев.
— У нас то же самое, — откликнулся Марк. — Ставлю новую задачу. Второму и третьему — прикрыть наступление наших отрядов с юга. Четвертому и пятому — передвинуться на север и срезать мачты силового заграждения. За мной — восточный участок. Удачи, каме…
Договорить он не успел — в двенадцатигранной призме, оставшейся у них в тылу, что-то громко лязгнуло. Вспыхнул свет, и из проходов потоками хлынули машины, разворачиваясь широким полумесяцем. Через секунду лязг и скрежет слышался со всех сторон — от башен, ближних к обители Патриарха, и от тех, что стояли за ними, и от самых дальних, вздымавшихся за руинами. Свободное пространство вдруг сузилось, наполнилось хищным шевелением множества эмиттерных стволов и тусклым блеском керамической брони, словно на Марка и его отряд наступала армия жуков, огромных, смертоносных и безжалостных. За ними виднелись жучки помельче — шеренги вооруженных дроми. Они двигались в боевых порядках, без всяких признаков паники или ошеломления.