Молния слева, молния справа. Уворачиваясь от плазменных струй, Марк тоже вспоминал. Завалы Колина Пасы выглядели миниатюрной копией Хаоса, скопищем глыб, громоздившихся друг на друга и иногда расположенных так, что под каменной плитой-навесом было свободное пространство. Вот только успеет ли он его найти? С дроми на хвосте — сомнительно… Взглянув на курсоуказатель, он отметил, что до завалов семьдесят четыре километра, а до трещины Немченко — двадцать два. Теперь Марк отчетливо представлял ту нишу, о которой говорила Ксения — то ли вспомнил сам, то ли ему передались воспоминания сестры. Виделся ему утес, выпиравший из почвы и похожий на пенек, вертикальные обрывистые склоны в три-четыре человеческих роста и плоская вершина, рассеченная узкой трещиной — будто воин-гигант ударил по пню тонким клинком, да не разрубил с налета.
Кажется, дроми сообразили, что диск, летящий за флаером, копирует его движения — теперь все машины стремительно падали вниз, целясь в точку, где флаер был секундой раньше. Сейчас сожгут, подумал Марк и торопливо нажал кнопку отстрела МАРов. Маленькие ракеты брызнули стайкой прямо дроми в лоб, но те не растерялись, разошлись парами, ударили из эмиттеров по ракетам и диску и снова взмыли вверх. В небе вспыхнули и погасли клубки огня, шесть крохотных и один побольше.
— Плакали наши «филины», — сказал Марк. — Ну ничего, зато мы выиграли секунд пятнадцать. Успеем!
До утеса-пенька и трещины оставалось километров семь. Поглядывая сквозь прозрачный колпак кабины на неприятеля, Марк сбросил скорость, и каменистая равнина, скользившая внизу, разом замедлила движение. Утес, приземистый и огромный, как башня великанского замка, надвигался на флаер, а сверху уже виднелись вражеские корабли — четыре коршуна над беззащитным воробьем. Воробышек, однако, был юркий.
Взмыв над вершиной утеса, Марк завис в воздухе и аккуратно опустил флаер в трещину. Она была узковата даже для небольшой машины, но он ухитрился не задеть краев и тут же малым ходом переместил аппарат в место пошире, под козырек полутораметровой толщины. Затем опустил флаер на грунт.
Девушки зааплодировали.
— Здорово! — сказала Майя. Но более практичная Ксения добавила:
— Здорово-то здорово, но что мы теперь будем делать?
— Выйдем и осмотримся на местности, — предложил Марк и первым вылез из кабины.
Они зашагали по дну трещины — в сущности, небольшого ущелья — к краю утеса. Над головой шипели разряды, били в скалу молнии, разлетались мелкие осколки, текли, застывая на стенах, струи расплавленного камня. Не достанете! — с торжеством подумал Марк. Хотя, если дроми вызовут дредноут или даже малую посудину космического класса, утес не защитит… Ну это вряд ли; из пушки по воробьям не стреляют.
Трещина кончалась невысоким, но абсолютно отвесным обрывом; внизу лежала равнина, покрытая валунами и обломками всевозможных размеров и форм, и там метались и кружились твари, похожие на небольших драконов. Впрочем, не таких уж маленьких — от клыкастой пасти до кончика короткого хвоста было метра три.
Самки, чьи шкуры отливали синевой по случаю брачного периода, бродили среди камней, разевая пасти и временами взревывая; самцы топорщили гребни, царапали когтями землю и то и дело бросались на соперников, оглашая окрестность пронзительным визгом. Их тут сотни три или четыре, прикинул Марк. Затем подумал, что до расщелины им, к счастью, не добраться. Дроми, выпустив несколько залпов, снизились над равниной. Кажется, они не могли сообразить, куда подевался флаер — то ли валяется разбитый под скалой, то ли рухнул меж валунов и сверху незаметен, то ли, благополучно приземлившись, прячется в какой-то щели. Машины то опускались и кружили у подножия утеса, то взмывали к его вершине, и Марк, понаблюдав за их эволюциями, пробормотал:
— Самое время вам убраться в свой гадючник и доложить о великой победе. Ну давайте, жабы, не тяните!
— Думаешь, они улетят? — спросила Ксения.
— Что им еще остается? Они и трещину нашу не разглядели, а уж залезть в нее…
Он смолк с раскрытым ртом, глядя, как аппараты зависают над землей, как выходят из днищ упоры, как открываются люки, в темных проемах которых наметилось движение. Первый дроми с излучателем выпрыгнул наружу, за ним последовали другие — по двое из трех машин и троица из последней, четвертой. Видимо, дроми тоже придерживались инструкции. В данном случае и в земном варианте она гласила: враг считается мертвым, если ты видел его труп.
— Они собираются нас искать? Зря! — Майя потянула из кобуры игломет.
— Точно зря, — согласился Марк. — Ты, тхара, убери оружие, оно не понадобится. Тут желающих без нас довольно.
Они переглянулись, потом посмотрели вниз, на равнину с сотнями клыкастых тварей. Несколько самцов уже заметили дроми. Те, не обращая на хищников внимания, двигались к утесу, осматривая по дороге камни и землю. Их было восемь, все — Старшие-с-Пятном; последний — кажется, безоружный — остался у своей машины.
— В экипажах этих машин по паре жаб, — сказал Марк. — Все вышли наружу.
— Их девять, — напомнила Ксения. — В последней машине — трое.