Майя устроилась на большом валуне, и отсюда, с высоты, были видны жерла огромных шахт у подножий скал, изливающие потоки машин. Бронированные танки-амфибии, которые Марк называл «тараканами», и транспорты, большие и поменьше, строились в десять шеренг, выдвигали излучатели и антенны, включали прожекторы, с лязгом откидывали люки, словно каждая готовилась принять экипаж. Машины были старинные, на широких гусеницах, без гравинодвески, но даже сейчас от них веяло смертоносной мощью. Обтекаемые корпуса из серой металлокерамики походили на шкуру мастодонта, излучатели — на пару бивней, шток антенны торчал вверх, словно задранный в угрозе хобот. Майя не ожидала, что их окажется так много — они все шли и шли, десяток за десятком, сотня за сотней, и чудилось, что им не будет конца.
«Это я нарисую, обязательно нарисую, — подумала она. — Яркое небо, облака и, по контрасту, темные скалы и стадо серых механических зверей, спавших в подземелье полтора столетия. Сила предков, посланная через время к нам, чтобы защитить и сохранить… Не всех, но хотя бы тех, кто еще жив…»
Она смотрела, как Иван и Рой Макклоски, с передатчиками на шее, прохаживаются вдоль переднего ряда машин, направляя новое пополнение, как из самой дальней шахты решетчатая конструкция поднимает воздушные транспорты, гигантские диски — больше любой площади в Ибаньесе, как диски зависают над амфибиями, раскрывая в днищах огромные диафрагмы. Внезапно люки наземных машин захлопнулись, прожекторы погасли, эмиттеры и антенны втянулись и исчезли под щитками. Крайний воздушный корабль выбросил сквозь отверстие в днище четыре манипулятора, ловко подцепил танк и потянул его вверх. Минута, и бронированная амфибия исчезла в чреве диска.
— Здорово! — крикнула Ксения, сидящая на другом валуне. — Как пирожок проглотил!
Майя улыбнулась подруге. Уже не просто подруге — родственнице. Об этом между ними не было сказано ни слова, но Ксения, похоже, в словах не нуждалась. Дочь Вальдесов… — подумала Майя и сладко потянулась, представив их еще не рожденных ребятишек. Ее детей и детей Ксении… «Вот будет семейка!.. — подумала она. — Все сплошные телепаты, да еще с дядюшкой или тетушкой у лоона эо… Одна я без ничего, без всяких секретов и тайн. Как черная ворона в стае белых…»
Но эта мысль Майю не пугала.
Счастье свернулось в ее груди пушистым котенком.
* * *
Отшагав по тоннелю A3 метров сорок, Марк очутился в большом овальном помещении, из стен которого торчали шестигранные призмы.
Это придавало депозитарию роботов сходство с пчелиным ульем, и пчелы тут обитали страшные, с жалами из раскаленной плазмы. Правда, не очень умные — Первая Теорема Психокибернетики не позволяла создать боевых роботов с интеллектом, равным человеческому. Но это был вполне терпимый недостаток, ибо офицер десанта мог вести в бой целое подразделение УБРов, манипулируя ими как пальцами собственной руки.
— Пора их разбудить, — сказал в пространство Марк. — Действуй, Арсенал. Есть какие-то пароли активизации, которые я должен назвать?
— Достаточно вашей команды, лейтенант Вальдес, — промолвил его невидимый собеседник. — Команды и музыкального сигнала.
Громовые раскаты барабанов грянули с такой мощью, что Марк невольно содрогнулся. Вслед за барабанами ударили литавры, запели трубы, свистнули флейты, и скрипки вторглись в этот хор и повели мелодию. Она была суровой, грозной и величественной, как акт творения или, быть может, гибели Вселенной; казалось, что под эти звуки рождаются и погибают звезды, сталкиваются галактики и мироздание колеблется в бешеном ритме, словно предчувствуя катастрофу. Узнав Третью симфонию Доминика Горни, написанную в период одной из Войн Провала, Марк застыл, потрясенный; рокот барабанов, рыдание скрипок и победная песня труб обрушились на него как горная лавина.
Внезапно музыка смолкла, и помещение заполнилось шелестом, шорохами и негромкими щелчками; шестигранные призмы, покинув ячейки в стенах, зависли над полом в несколько рядов и стали раздаваться вширь, меняя первоначальную форму. Их днища делались более плоскими, сверху круглились панцири из бронированных пластин, темными зрачками зияли щели метателей плазмы, под лязгнувшими щитками ходили стволы лазеров, манипуляторы секли воздух, с резким свистом выбрасывая то лезвия резаков, то клешни, то стержни с вакуумными присосками. На секунду броневые колпаки расцвели ажурными ромашками антенн, выглянули сканеры на длинных гибких щупальцах, затем появились датчики радиации, газоанализаторы и ремонтные приспособления. Мгновение, и приборы с инструментами исчезли под броней панцирей, и УБРы приняли окончательный вид: полусферы с плоским днищем, высотой по пояс человеку. Гравипривод позволял им перемещаться над любой поверхностью, жидкой или твердой, хотя, разумеется, в скорости они уступали боевым воздушным аппаратам. Зато отличались фантастической живучестью.
— Можно приступить к окончательному программированию? — спросил Арсенал.
— Да.
— Противник?
— Дроми.
— Предполагается взятие пленных?
— Нет.
— Боевые средства противника?
— Наземные, воздушные и космические аппараты. Их вооружение…