Я выпятил грудь и замер, будто памятник. Не скрою, мне было очень приятно. Отец с дочкой стояли напротив и смотрели на меня с неподдельным уважением. Ну все, ребята, я ваш от кончика носа до кончика хвоста.
Лукавый зеленый глаз подмигнул мне, и я опять расплылся в улыбке.
— Все-таки я до сих пор не понял, зачем надо было… — Но Антип не успел задать вопрос, прерванный дочкой.
— Папочка, любимый, спасибо тебе огромное. Ты только посмотри, как красиво!
Антип сдался (а что, собственно, ему оставалось?) и уже примирительно заметил:
— Ладно, церемонию награждения объявляю закрытой, пора к князю. Доченька, через пять минут я жду тебя у ворот.
— Хорошо, папочка, — смиренно взмахнула ресницами Селистена и обезоруживающе улыбнулась уходящему отцу.
Как только за Антипом закрылась дверь, та же чистая, абсолютно безгрешная улыбка обратилась в мою сторону.
— Ну что, мир?
— Перемирие.
— Договорились. Значит, пока ты остаешься, а дальше видно будет.
— Да, ем, сколько хочу, и сплю на кровати рядом с тобой.
— Хам!
— Зануда.
Все, главные вопросы были решены, и можно было перейти к приятным мелочам.
— Ну как тебе ошейник, угодила? — Зеленые глаза Селистены продолжали сиять хитрым огнем.
Я важно прошелся по трапезной и остановился у небольшого зеркала, висящего в углу. Оно было, конечно, не такое шикарное, как в комнате боярышни, но и его хватало, чтобы понять, как мне идет этот подарок.
Это только женщины могут проводить перед зеркалом по несколько часов, примеряя и рассматривая обновки. Мне было достаточно минуты, ведь Антип велел поторопиться, а я привык прислушиваться к мнению старших. Да, хорош! Я и так-то был красавец, а уж с таким ошейником стал вообще неотразим.
Но красота вообще-то здесь не главное. Важно то, что теперь перстень Сивила будет всегда со мной. Причем не за щекой, не в желудке, а в значительно более удобном месте. Когда стану человеком (ведь когда-то это произойдет), великий артефакт останется со мной.
Причем не за щекой, не в желудке, а в значительно более удобном месте. Когда стану человеком (ведь когда-то это произойдет), великий артефакт останется со мной. Молодец Селистена, а то я немного опасался, что она мне заветную вещичку не отдаст. Конечно, зачем собаке перстень? Могла и заиграть понравившуюся игрушку.
— Теперь перстень твоей матушки всегда будет с тобой. — Селистена подошла ко мне и погладила по голове. — Ты ее часто вспоминаешь?
Знаете, мне вдруг неожиданно стало очень стыдно. Ну да, я соврал. И вранье для меня было довольно привычным делом, но стыдно из-за него мне стало впервые. Все, больше не буду врать. Стоп, это я погорячился, в таком случае я просто вымру, как саблезубые тигры. Не буду врать без крайней необходимости. Вот это подходит, а степень необходимости я определю сам. Надо быстренько переменить тему, а то испорчу себе настроение на целый день.
— Давай не будем говорить о ней, ладно?
— Да, конечно. Извини. — И уже более бодрым голосом продолжила: — А вот шипы папочка сам попросил сделать. Теперь тебе ни один волк не страшен.
Я был рад, что разговор перетек в другое русло, и быстренько включился в новую тему:
— Это не от волков, это от нечисти.
— Не поняла, при чем тут нечисть?
— Шипы-то серебряные.
— Ну и что?
Я посмотрел на девушку как на больную. Конечно, я понимаю, что она выросла с батюшкой и няньками в боярском тереме и все, что расположено дальше крепостной стены, для нее как открытая книга, но не до такой же степени.
— Вся нечисть не переносит серебра. У нее на него жуткая аллергия, впрочем, так же как на чеснок и осиновые колья.
— Ты серьезно? Никогда не слышала. Теперь буду носить только серебряные украшения.
— Хочешь себе такой же ошейник заказать? — пошутил я.
— Нет, хочу себе серебряный маникюр сделать, — съязвила рыжая.
— Как у меня? — сладеньким голосом поинтересовался я.
— А ты-то тут при чем?
Настало время немного обидеться. Тоже мне женщина, при такой любви к собственной персоне, не обратить внимания на серебряный коготь своей собаки! Верх неприличия — до такой степени не интересоваться четвероногим другом. Я молча продемонстрировал свою правую лапу.
— Спиногрызов, между прочим, я этим победил.
— Класс! Это он на клею держится?
— Какой клей?! Это мой собственный коготь! Можно сказать, моя гордость.
Селистена с некоторой опаской потрогала коготь. Убедившись в правдивости моих слов, она даже посмотрела на меня с некоторым уважением. Я тут же напыжился и со знанием своей значимости продолжил:
— Коготь для борьбы с нечистью, а ошейник с серебряными шипами для защиты от нее.
Уважения во взгляде значительно прибавилось… Увы, сие чудное мгновение прервал зычный бас Антипа, донесшийся со двора:
— Селистена, пора!
— Ладно, пошли. Твой батюшка ждет.
Мне оставалось только вздохнуть и отправиться к двери.
— Постой, последний вопрос! — опомнилась боярышня.
Если бы он был последний, я был бы самой счастливой собакой на свете.
— А черный колдун в нашем городе это Гордобор? — пропустив шуточку мимо ушей, серьезным тоном спросила Селистена.
Хм, сообразительная девочка.
Ладно, я же обещал не врать попусту.
— Да.