— Ах вот вы в каком смысле… — протянул я.
— А… — начала было боярышня, но я очень красноречиво зыркнул на нее, и дурацкий вопрос не успел слететь с шустрого язычка.
— Так что всего хорошего, счастливого вам пути. Не волнуйтесь, мы сложим самую замечательную балладу и через год споем ее всем, чтобы весь мир узнал о великом Даромире и прекрасной Селистене.
— Ну ладно, и вам не хворать. Пока, ребята, берегите себя.
— Скажите, а у вас кроликов больше нет? — выпалила Селистена и густо покраснела.
Спиногрызы растянули мордашки в улыбке, мурлыкнули и тихо растворились в густой траве.
Наутро у нас появился запас прекрасного кроличьего мяса, которое Селистена ела уже без уговоров, но при этом густо краснея и лепеча что-то про Кузьминичну и про заботу о моей лохматой голове.
* * *
Долго ли мы шли, коротко ли, а хавчик все равно кончился. Селистенка стала гундеть. Конечно, я мог бы напомнить, про двойные порции крольчатины, но не стал. Да, вот такой я великодушный. Дальше я совершил поступок, который поверг в шок мою спутницу, да что греха таить, и меня. Я отказался от своей порции в пользу маленьких. Вы представляете, до чего я докатился? Вот то-то и оно! Может, я влюбился? Да нет, ерунда, просто я большой и сильный, а она такая маленькая и красивая. Все лучшее детям.
Чтобы притупить чувство голода, мы очень активно вели нашу учебу, лишь иногда отвлекаясь на небольшие отступления.
— Скажи мне, милый ребенок, как тебя угораздило этого проходимца с длинными ресницами серебром причесать? Не, я, конечно, тоже считаю, что наглость надо карать, но, может, не так кардинально?
— Я не ребенок! И по сравнению с тобой Тинки можно назвать даже застенчивым.
— Так ты и мне страшную смерть готовишь? Предупреждаю сразу, меня серебро не возьмет.
— Вот стоит один раз ошибиться, так ты теперь будешь мне всю жизнь вспоминать этот случай.
— Вряд ли, — задумчиво ответил я.
— Что, не будешь вспоминать?
— Буду, конечно, но не всю жизнь.
— Что, не будешь вспоминать?
— Буду, конечно, но не всю жизнь. Не пройдет и пары дней, ты отчебучишь что-нибудь свеженькое, так что этот случай пойдет в запасники моей памяти. Кстати, а откуда гребень взялся, я вроде такого у тебя не видел?
— Это мне батюшка подарил перед самым отплытием.
Обрадовавшись, что разговор свернул со скользкой темы, Селистена вынула из густой копны волос тяжелый серебряный гребень и показала мне. Между нами говоря, гребень больше напоминал небольшой строенный кинжал, чем безделушку для волос. Добавить к этому материал, из чего он был сделан, и становится понятным замысел Антипа.
Ну да, оружие носить депремьерше, знамо дело, не полагается, а вот такая безделица в опытных руках может стать вполне серьезным оружием. Хотя откуда взяться опыту у этих милых ручонок?
— Знатная вещица, держи ее под рукой, мало ли что может случиться, серебро оно и в женских руках серебро.
Селистена непонимающе повертела гребень в руках, хмыкнула и вернула его на место в огненных волосах. В такой шевелюре вполне внушающий уважение гребень утонул, словно курица в пруду.
Некоторое время прошли в тишине. Но настало время боярышни подкалывать меня.
— Слушай, а что ты там спиногрызам плел про свои подвиги? Зачем тебе это нужно?
— Ну, во-первых, не плел, а чуть приукрасил. А во-вторых… — Я сорвал травинку, сунул себе в пасть и задумчиво уставился себе под лапы.
— Что во-вторых? — не выдержала Селистена.
— Да так, подумалось… Серафима моя живет в лесу, одна, но знает абсолютно все, что творится в округе. Вот я и подумал, как было бы хорошо, если бы ей про меня такую балладу спели. Представляешь, как ей было бы приятно узнать от посторонних, да еще в такой прекрасной форме, что ее воспитанник не балбес какой-то, а вполне состоявшийся колдун с именем. Вот бы моя бабанька порадовалась. Знаешь, она для меня столько сделала.
— Расскажи мне про нее.
— Да что рассказывать, ты и сама скоро ее увидишь.
— Ну расскажи. Между прочим, в балладе я буду твоей дамой сердца, так что вправе узнать подробности о твоей семье, — протараторила боярышня и густо покраснела.
— Да, я как-то об этом не подумал. Кстати, ты не только в балладе дама моего сердца. Значится, так, бабулька моя совсем не так проста, как хочет показаться.
— Что ты сказал?
— Я говорю, что она почему-то хочет казаться проще, чем есть на самом деле.
— Нет, до этого что ты сказал?
— Слушай, ты будешь слушать или нет?
— Вредина! Буду.
Так как времени у нас было хоть отбавляй, то дальше я подробно рассказал о моей Серафимочке. Причем всю правду без прикрас, и хорошие стороны и не очень. Ну нашло на меня что-то, вот меня и понесло.
Когда я закончил, Селистена ошарашила меня заявлением:
— Знаешь, давай не пойдем к Серафиме.
Я аж споткнулся от такого неожиданного поворота событий:
— Не понял, почему?
— Я боюсь. Насколько я поняла, она всех людей насквозь видит.
— Ну и что, тебе-то чего бояться?
Селистена не ответила и опять покраснела. Что-то она последнее время больно часто в краску впадать стала. Может, это от недоедания?
Сам не знаю почему, но после этого мы надолго замолчали.
Я сосредоточился на дороге. Скоро должна была показаться река, и там планировался привал с, мягко говоря, скудным ужином, и то только для маленьких. И как это у спиногрызов получалось кроликов ловить? Вон я чуть лапы не стер по самые клыки, а ни зайца, ни енота, ни даже чахленького суслика поймать не смог. А белки так вообще стыд потеряли, шмыг на дерево и нагло хихикают надо мной. А я уже два дня не емши, так и отощать недолго. Ну куда это годится? Опаньки, вот и река, постойте, а это, собственно, что?
На берегу речки стоял добротно срубленный домик с милой сердцу вывеской «Трактир Асседо». Я инстинктивно замахал хвостом, моя же спутница была ещё более прямолинейна: