— Это почемуй-то?
— Ты старый, обрюзгший вурдалак, вона клыки какие желтые, да к тому же на понтах весь, а это молодая, спортивная девчонка, да к тому же я ее лично к жизни готовил, так что все.
— Что все?
— Туши свет, сливай масло. Сдавайся лучше добровольно.
— Ну ты и наглец! — аж присвистнул Беня.
— Да, что есть, то есть, а она моя воспитанница и вся в меня.
На самом деле мы бы еще долго пререкались, но нас прервала Селистена:
— Мальчики, а может, не надо, а?
— Надо, Селистенушка, надо. Я ставлю золотой на тебя, не подведи.
— А я ставлю два на себя! — взвизгнул Вийский.
— Да откуда у тебя золотой? Небось вошь в кармане да блоха на аркане.
— Да ты чего? — опять обиделся Беня. — Я как-никак не первый десяток лет в деле! Знаешь, сколько денег накопил? Только вот серебро приходилось выкидывать, меня от него мутит.
— Я как-никак не первый десяток лет в деле! Знаешь, сколько денег накопил? Только вот серебро приходилось выкидывать, меня от него мутит. А золота у меня много. Ставлю на себя десять монет!
— Заметано, клади на стойку.
Беня хмыкнул и отсчитал из увесистого кошеля десять монет.
— Солнышко, извини, я сегодня на мели, так что сделай ставку за меня.
— Какую ставку? — не поняла Селистена.
— Ну зачем тебе влезать в тонкости тотализатора? Меня за такие дела Кузьминична с кашей съест. Просто достань золотую монетку и положи ее на стойку. Если ты победишь, то я возьму его десять монет.
— А если победит он?
— Тогда он возьмет.
Селистена явно ничего не поняла в мужских забавах, но золотой положила.
Ну что ж, понеслось!
— Итак, справа от меня находится трактирщик-неудачник, гнусный, старый, противный, мерзкий вурдалак Беня Вийский из Асседы.
— Я протестую! — заверещал обиженный Беня.
— Вам слова не давали, свое недовольство покажете во время боя. Продолжаю. Слева от меня находится прекрасная девушка изумительной красоты и острейшего ума, Селистена Антиповна из Кипеж-града. Если бы вы еще, как я, могли видеть ее фигуру в момент купания, то у вас не осталось бы и капли сомнения, за кого болеть в этом суровом и бескомпромиссном бою.
Беня с интересом уставился на Селистену, та же в свою очередь густо покраснела. Скажите пожалуйста, того и гляди, в желудок вурдалаку попадем, а она туда же, стесняться. Я же правду сказал.
— Не отвлекайтесь, гражданин Вийский! Хороша Маша, да жена Наташа! Вам в вашем возрасте не на девиц заглядываться надо, а на лечебные грязи съездить.
— Это еще зачем? — удивился вурдалак.
— К земле привыкать.
Беня зашипел и сделал шаг навстречу оторопевшей боярышне.
— Стоять!
— Чего опять? — не понял Беня.
— Я как-никак судья, так что бой начинается по моей команде.
— Ну так давай команду!
— А ты не хами судье, а то по очкам проиграешь. Итак, Беня, ты готов?
— Готов! — прошипел Вийский.
— Селистена Антиповна, краса моего сердца, ты готова?
— Нет! — честно призналась боярышня.
— Извини, лапочка, но, похоже, на этот раз выпутываться тебе придется самой.
— Пить надо меньше! — заявила маленькая грубиянка.
— Просто питье паленое попалось, бракоделы кругом! И, между прочим, если бы не я, то мы бы уже давно спали, а этот тип готовился к обеду.
— Кхе, кхе… Я дико извиняюсь, но, может, мы начнем, а то действительно очень кушать хочется.
— Ладно, не торопись на тот свет. Один вопросик напоследок можно?
— Валяй, только быстро.
— Если ты вурдалак, так на кой ты нас вначале накормил до отвала? Небось сразу свое пойло мог подсунуть?
Беня немного смутился, но потом собрался с мыслями и ответил:
— Понимаешь, гости попадаются редко, скучно.
— Ну и что?
— Ну вот, чтобы время убить, я и увлекся кулинарией. И мне не так скучно, и гости перед смертью поедят. В общем, всем хорошо.
В общем, всем хорошо.
— А… — протянул я. — Понятно. Ладно, три, два, один, начали! Ой, посмотрите, что происходит, Беня сразу пошел в атаку и тут же схлопотал большим кувшином по лысой голове. Вдребезги, вдребезги разлетелся кувшин. Да, молодежь сейчас пошла очень непочтительная к сединам старших, посудой, да по голове. Хорошо повлияла собачья отрава на неокрепший девичий организм, ну в смысле, что он на глазах окреп. Что ж, начало явно складывается в пользу молодости. Но старый боец Беня не сдается, атака идет за атакой, впрочем, они довольно успешно пресекаются с помощью столовой утвари. Все идет в ход: тарелки, плошки, вилки, поварешки. А на наглую выходку и хамскую попытку укусить прекрасную боярышню за то место, на котором сидят, возмущенная Селистена ответила чудесным ударом табурета по все той же лысой голове. Правильно, поделом, куда тебе, старому, к такой молодухе подкатывать! За это место только я могу кусать, и то нежно и ласково.
— Если выживу, голову оторву! — на мгновение отвлекшись от боя, прокричала мне Селистена.
— С превеликим удовольствием, радость моя! Ты уж только выживи, а там разберемся. Итак, боец Селистена, похожая на разъяренную рыжую фурию, сама переходит к нападению. Столь значительной перемене в технике боя способствовал огромный ухват, подвернувшийся под руку милой моему сердцу боярышне. Удар следует за ударом, вурдалак умело уворачивается от них. Ой, простите, как сглазил, ухват опускается на спину Бени. Вурдалак жутко корчится и вяло отбивается оторванной от стойки доской. Да куда там, ухват в женских руках оружие просто смертоносное и… ой, ой, ой. Вийский опять пропускает удар, на этот раз уже по голове. Да, похоже, исход схватки предрешен. Но нет, Беня встает и вновь бросается на Селистену Антиповну, опять неудачно, на этот раз страдает живот старого гаденыша. Что и говорить, стиль «разъяренной хозяйки» явно продуктивнее стиля «голодный старый вурдалак».