— Так что? — услышала я вопрос.
— Простите?
— Что ты думаешь о силе древа Ашваттха? Что оно дает?
— Это чистое и светлое творение. Я думаю, оно питает людей надеждой, которая помогает не утратить веру в жизнь.
Он молчал. Мне показалось, что согласился со мной.
— Ты помнишь, что случилось под храмом?
— Это вышло случайно, — стала я оправдываться. — Я не успела прочесть верхние строки!
— Значит, ты все же посмотрела?
Я настолько удивилась, что долго не могла собраться с мыслями, чтобы сформулировать вопрос:
— А разве вы не помните?
В его взгляде мелькнула растерянность, но в тот же миг глаза закрылись. А затем я увидела, как пространство вокруг потемнело. Что-то изменилось — незаметно, неуловимо. Мне вдруг показалось, что после того, как я задала вопрос, из Кларка проступило другое существо — мрачное и недоброе. Скажем так, это не тот Кларк, с которым я спускалась в пропасть и который записывал переведенный мною текст, а тот, который обрезал веревку, что держала меня. У каждого человека есть темная половина, у Кларка она особенно мрачная.
Когда он поднял веки, белки в углах глаз стали черными.
— Зачем ты ищешь мировое древо? Зачем ты ищешь Ашваттху?
— Оно поможет мне вылечить маму.
— Вот как? Потратить драгоценный дар на одного человека? Занятно.
— Он откинулся на спинку трона. — Но забудь об этом. Когда я найду древо, оно будет уничтожено.
Я не верила своим ушам.
— Зачем?
— Так нужно.
— Вы не посмеете, — робко сказала я.
— Кто меня остановит? Неужели ты! — Он не на шутку рассердился. — Неужели ты осмеливаешься думать, что можешь помешать мне? Ты ничего из себя не представляешь! Ты никто! Песчинка в огромном механизме! Зерно, которое я втопчу в землю одним нажатием подошвы! Тля, которую я могу раздавить двумя пальцами!
— Древо Ашваттха нельзя погубить. Это чистое и светлое творение, это надежда…
— Древо должно быть уничтожено. Поэтому я ищу его.
Я ошалело глядела на мелькающие на мониторах картинки. Искать древо жизни для того, чтобы его уничтожить? Разорвать контакт человечества с духовным источником, всевышней подпиткой? И что нам останется? Заводы, небоскребы и фондовые биржи?
— У вас ничего не выйдет, — сказала я. — Вам не успеть. Ваша бывшая Служба уже знает о подгорном дворце.
На его лице не отразилось никакой реакции.
— Люди Конторы уже идут сюда, — продолжала я наступление. — Они мчатся на всех парах, чтобы схватить вас, а вы даже не знаете, в какой части долины находится древо. Вам не найти его. Ни за что не успеть.
Чернота, выступившая из-под век, залила большую часть глазных яблок. От его взгляда у меня заныло сердце.
— Это правда, — сказал Левиафан. — Людишки из внешнего мира мечтают получить эту голову. — Он коснулся пальцем своего виска. — В ней остались многие секреты, которыми они хотят владеть. Только не тешь себя надеждами, чистыми и светлыми, как древо Ашваттха. Им ни за что сюда не пробраться. Долина надежно защищена со всех сторон. Они могут попасть сюда только мертвыми!
— Это нечестно! — не выдержала я.
— Нечестно?!! — Мне показалось, что тронный зал вздрогнул от разгневанного голоса. — Кто тут смеет говорить мне о честности? Ты нарушила условия договора!
— Мы не заключали никакого договора.
— Тебе было сказано не смотреть на верхние строки. Но ты взглянула на них!
У меня закружилась голова. Я решительно не понимала, что с ним творится. Эти провалы в памяти, резкие перемены облика, наливающиеся чернотой глаза…
— Я ничего там не увидела.
— Это не играет роли. Ты нарушила запрет. Поэтому тебя ждет обязательная кара.
По телу побежали мурашки от того, с каким холодным спокойствием он произнес последнюю фразу.
— Смерть будет для тебя тривиальным исходом, поэтому… Опустись на колени.
От ужаса я не поняла приказа.
— Что?
— На колени!!
Я уткнулась коленными чашечками в напольные плиты, даже не осознавая этого. Левиафан поднялся с кресла и, обойдя меня, встал за спиной.
— Наказание будет пострашнее смерти. То, чего ты боишься больше всего на свете. Ты останешься здесь навсегда. Ты станешь безликой рабыней долины Арьяварта. И ты никогда не увидишь ни своего дома, ни своих близких… ни свою мать, которая тебе так дорога. Она умрет в безумии.
Ледяные пальцы коснулись моей шеи, я вздрогнула, словно от удара электричеством. Трансформаторы за стенами заработали на полную мощность. Вибрация воздуха ощущалась кожей, заныло в висках. Я попыталась вырваться, но лежавшая на шее каменная рука не позволяла. В воздухе задрожала тончайшая струна. В девятом позвонке родилась острая пульсирующая боль. Воздух почернел, словно от копоти, и наполнился резким запахом.
В девятом позвонке родилась острая пульсирующая боль. Воздух почернел, словно от копоти, и наполнился резким запахом. Боль усиливалась, невидимые щипцы ломали позвонки на моей шее. Хотелось кричать, но я не могла даже раскрыть рта…
Все закончилось неожиданно. Каменные пальцы отпустили шею. Я без сил рухнула у подножия трона, чувствуя оставшуюся на позвонках свербящую боль, из-за которой отнимались конечности. Все, на что я была способна, это тупо глядеть перед собой.
Ноги в коричневых замшевых ботинках прошли перед моим лицом. Левиафан вернулся на трон, распластанная на полу рабыня Арьяварты его больше не интересовала. Не помню, сколько времени я так валялась, униженная и беспомощная, пока не появились охранники. Взяв под руки, они потащили меня к выходу из зала. Левиафан сидел на троне, снова уставившись на мониторы. Глаз его я не видела.