Мы достигли маленькой площади перед центральным храмом — островерхой пагоды, над входом в которую была водружена желтая статуя Будды. В центре площади стоял каменный столб с банкой из обожженной глины на верхушке. Около сотни послушников заполонили все пространство перед храмом. Мы оказались посреди плотной оранжевой массы. Если бы мне понадобилось вернуться к воротам, то шагать бы пришлось по бритым головам.
Из толпы монахов вышел один и, низко кланяясь спасенному нами старику, залепетал:
— Наставник Ньяма! Наставник Ньяма! Мы не чаяли вас больше увидеть. Три ночи прошло с того момента, как вы покинули стены монастыря, ничего не сообщив о своих намерениях! Мы сильно волновались. Ведь вы могли попасть в лес!
Слово «лес» он произнес с ужасом.
— Я размышлял о насущных вопросах, кои тревожат меня все годы, с тех пор, как судьба вложила в эти бренные руки управление монастырем после смерти настоятеля Лю. Почему у нас так мало еды? Как сделать братство трудолюбивым? Какому хозяйству отдать приоритеты?
— Это весьма мудрые мысли, — с поклоном отвечал монах. — И кто, как не вы, имеет мудрость, чтобы обдумывать их! Но как же быть с перерождением настоятеля Лю?
— Боюсь, хубилган [5] решил перевоплотиться в другой части света и нам его уже не найти. А значит, обязанности настоятеля придется исполнять мне. Это тяжкое бремя и огромная ответственность. Мне уже не по годам нести ее, и я бы рад сбросить с себя это бремя, но что тогда станет с монастырем?
— Вы совершенно правы! Простите за глупый вопрос, наставник.
Монах отвесил быстрый поклон и уставился на нас маленькими глазками:
— Кто эти люди, которые пришли с вами?
Я смущенно опустила голову. А вот Максимка был очень даже рад и улыбался во весь рот. Ну как же! Он вытащил из ямы почти настоятеля монастыря, знатную шишку.
Монахи, собравшиеся на площади, смотрели на нас с Максимкой. Только сейчас я заметила, что все они страшно худые, некоторые просто обтянутые кожей скелеты.
— Эти люди пришли из леса, — объявил Ньяма. — Когда я гулял возле монастыря, они следили за мной, а когда я удалился от обители на значительное расстояние — бросили меня в яму.
Я уставилась на старикашку, не веря своим ушам. Максимка, ничего не понимая, переводил растерянный взгляд с моего лица на лицо клеветника.
— Что вы такое говорите! — возмутилась я. — Мы вас вытащили из ямы!
— А я даже водой поил! — подхватил Максимка.
— Демоны были очень хитры. Они вытащили меня из ямы, надеясь, что я открою им секреты благочестия, но я подыграл им и завел сюда, в священные стены, где они потеряли свою магическую силу. Подручных Мары нужно изолировать, дабы они не смели словом или действием опорочить благочестивых братьев.
В глазах потемнело. Меня качнуло к нему.
Наставник Ньяма проворно спрятался за спинами двух дюжих монахов, державшихся с видом первых бойцов Шаолиня. Я налетела на них, но монахи оттерли меня могучими плечами. Все что оставалось, это выстрелить в наставника указательным пальцем.
— В следующий раз, мерзкий старикашка, — гневно воскликнула я, — когда вы опять свалитесь в яму, мы не станем вас вытаскивать! И вы сдохнете там, на дне, а когда переродитесь, то с удивлением обнаружите, что стали скунсом! Противным и вонючим!
— Он еще мой бурдюк выбросил! — обиженно добавил Максимка.
— Никто теперь не сомневается, что я изловил демонов, которые следили за мной! — произнес Ньяма. Монахи взволнованно загудели. — Их нужно заключить в темницу, чтобы они никому не причинили вреда. И будьте осторожны с этим мальчишкой! Он самый скверный из них двоих!
Ну что за идиот! Не драться же с ним? Я, конечно, могу, но ведь монахов так много, что просто затопчут. Ведь не хотела идти в этот распроклятый монастырь!
— Они совсем не похожи на демонов, — осторожно сказал монах с маленькими глазками. — Они похожи на обычных людей, которые живут в долине…
— Тензин! — строго воскликнул Ньяма. — Не смей со мной спорить! Отведи их в чулан за мастерскими. Путь посидят там, пока я не решу, что делать дальше.
Монах с сожалением посмотрел на меня, но покорно склонил голову перед наставником. Толпа стала теснить меня и Максимку на одну из боковых улочек. Вместе с нами двигали и Тензина.
— У вас честные глаза, — сказала я, перекрикивая вопли монахов. — Вы же понимаете, что это бред!
— Наставник Ньяма немного подозрителен, — печально ответил монах. — Но он мой наставник.
— Он параноик!
Толпа разделила нас, и разговор закончить не удалось.
Стены и потолок чулана тоже были сложены из камня — расхожего строительного материала в здешних местах. От камней тянуло холодом, вероятно, после ночи. Остро пахло застарелым огуречным рассолом. На полу валялась грязная солома, присесть на которую желания не возникло. Мы с Максимкой вытянулись в струнку посередине чулана, прижимаясь друг к другу спинами, чтобы согреться.
— Ведь какой паразит, а? — не унималась я. — Делай после этого людям добро! В клинику его надо. Пусть там перерождается под наблюдением психиатров!
— Я ему и палку протянул, — говорил Максимка. — И воды дал напиться. Неблагодарный старик.
— Точно. Неблагодарный.