— Монахи стали встречаться, — сказала я Максимке. — Видать, мы на верном пути к монастырю.
— Оставьте меня, демоны! — проскрипел монах, не открывая глаз. — Вас не существует. На самом деле вы являетесь иллюзией моего разума! Покиньте меня! Идите прочь!
— Может, пойдем, а? — попросил Максимка. — Не надо ему мешать, мало ли чего…
— Уважаемый, — сказала я. — Подскажите, пожалуйста, далеко ли до монастыря?
Он поднял веки, обвисшие, словно складки занавеса.
..
— Уважаемый, — сказала я. — Подскажите, пожалуйста, далеко ли до монастыря?
Он поднял веки, обвисшие, словно складки занавеса.
— Люди? — прошептал он. И неожиданно заорал так, что Максимка выронил свой посох: — Люди-и!!
Трудно сказать, обрадовался он или испугался при виде нас. В любом случае я поспешила обратиться к нему:
— Не требуется ли вам помощь, чтобы выбраться из ямы? А то мне кажется, что вы не по своей воле оказались здесь.
— Вы совершенно правы! — заявил старик, поднимаясь. — Совершенно! Волею судеб эта яма подставилась мне под ноги, когда я бродил вдали от стен монастыря в глубоких раздумьях о судьбах нашей братской обители.
Максимка подобрал шест и опустил его конец в яму. Старик кряхтел, пыжился, но не мог подтянуться. Все закончилось тем, что спрыгивать в яму и подсаживать монаха под тощий зад пришлось мне.
— Тысяча благодарностей! — рассыпался в любезностях старик, наконец перебравшись через край. — Меня зовут Гецзюн Ньяма… — Кряхтя, он поднялся на ноги и уставился в туман. — Кто это с вами?
Я обернулась.
Кто с нами? Нас преследуют? Лесной хищник взял наш след? Или, может, люди Тома Кларка? Сверхъестественное чутье монаха может оказаться очень кстати, чтобы предвосхитить появление неожиданных гостей.
— С нами никого нет, — беспечно ответил Максимка. — Мы одни!
Монах недоверчиво посмотрел на него.
— Нет, это вполне возможно, — возразила я. — За мной могут следить.
— Они следят не за вами, — ответил Ньяма зловещим шепотом. — А за мной!
Я стала думать о том, кто за ним следит и может ли в буддийском монастыре сформироваться настолько сложная политическая ситуация, чтобы перерасти в гонения и преследования. Пока я ломала над этим голову, Максимка протянул Ньяме бурдюк. Монах жадно выхлебал воду, отбросил бурдюк в туман и опять странно посмотрел на малолетнего Маугли. Максимка под этим взглядом поежился.
— Вы не могли бы проводить нас в монастырь? — спросила я, чутко вслушиваясь в каждый звук, что доносился из тумана.
— Конечно! — всплеснул руками монах. — Конечно, я с радостью провожу вас до монастыря! Вы спасли меня от смерти в земляном плену! И хотя я готов к перерождению как никто другой, но умирать пока не готов. В этой сансаре у меня завершены не все дела.
Максимка подобрал свой посох, и мы двинулись прочь от злополучной ямы.
— А как зовут вас, уважаемые путники? — вежливо поинтересовался старик. Сразу чувствуется монастырское воспитание.
— Меня зовут Алена, а его — Максимка.
— Он ваш сын?
— Не-ет, — рассмеялась я. — Мы попутчики.
— Попутчики, хм… Довольно странные у вас имена, попутчики. Я очень долго живу в монастыре, но никогда не слышал подобных имен. Откуда вы?
— Я из России, а он из селения Ло.
— Угу, — неопределенно пробурчал монах. — А позвольте спросить, с какой целью вы направляетесь в монастырь?
— Мы ищем ответы на некоторые вопросы.
— На очень важные вопросы! — добавил Максимка.
— Ответы всегда лежат у нас под ногами, — философски заметил монах. — Нужно лишь открыть глаза, чтобы увидеть их.
Мы некоторое время шли молча. Под ногами появилась выложенная камнями тропинка, ведущая в гору. По обе стороны от нее аккуратными рядами стояли остриженные пихты.
— Зачем вы ищете ответы на вопросы? — подал голос Гецзюн Ньяма.
— И почему вы здесь? Вы за кем-то следите?
Я задержалась с ответом, поскольку мне на миг показалось, что я начала что-то понимать.
— Мы заблудились, — ответила я осторожно, — Ищем путь домой.
— Заблудились? Угу.
Он хотел сказать что-то еще, но туман впереди расступился и из него выплыла стена буддийского монастыря. Выкрашенные золотой краской деревянные ворота были распахнуты, внутри виднелись монахи в оранжевых одеждах, подметающие улицы и таскающие воду из колодца. Ньяма задержался перед порогом, топчась на месте и шепча какие-то молитвы. Затем переступил через него. Мы проследовали за стариком, держась в двух шагах позади.
Неизвестный зодчий возвел монастырь на трех скальных уступах, задней стороной он примыкал к склону горы Махаяма. Наклоненные улочки со всех сторон были стиснуты постройками из камня. С некоторых площадок открывался захватывающий вид на долину, сейчас затянутую туманом и больше напоминающую молочный океан.
Наше появление не осталось незамеченным. Завидев вошедшую через ворота троицу, монахи бросали свои дела и начинали нам усердно кланяться. Гецзюн словно не замечал приветствий и надменно спускался по улице. Я, помня об астральной связи с Камбоджей, прятала лицо под накидкой, но кивала в ответ со всевозможной учтивостью. Максимка на протяжении всего пути ковырял в ухе, чем вызвал в среде монахов озабоченный ропот. Я его хлопнула по руке, он уставился на меня типичным взглядом: «А чего такого?»