Тагарцы делали иногда над погребальной камерой накат — крышу из бревен.
Впрочем, число вариантов невероятно разнообразно, всего просто-напросто не перечислишь.
Курганная оградка — это, по сути, прямоугольный каменный забор, отгораживающий место, в котором потом делались овальные или прямоугольные ямы — погребальные камеры для покойников.
Если курган маленький, деревенский и похоронено в нем всего два-три человека, то и камни оградки маленькие, килограммов по сорок. Только угловые камни ставились побольше, весом в центнер-два.
Если хоронили человека более значимого, то и оградка была побольше, уже не в пятнадцать-двадцать квадратных метров, а метров в сорок-шестьдесят, а камни оградки гораздо больше.
Чем значительнее человек, тем выше курганная насыпь, выше камни курганной оградки и огражденная ими площадь.
В Большом Салбыкском кургане ограждена площадь с хорошее футбольное поле, а камни оградки — это колоссальные отесанные глыбы весом порядка 10-30 тонн.
В оградку делался вход, причем камни ворот — всегда самые большие в курганной оградке, даже больше боковых. Камни входа в Салбыкском кургане имеют высоту 8 метров и весят порядка 30-50 тонн.
Наверное, войти в курганную оградку можно было далеко не везде, даже если через низенькие камни простого деревенского кургана легко было перелезть. Ведь оградка отделяла мир живых от мира покойников! Или, по крайней мере, она отделяла место, в котором можно попасть в мир покойников.
Вряд ли мы когда-нибудь узнаем до конца, какие ритуалы совершались в этой курганной оградке. А некоторые реконструкции, прямо скажем, не очень «аппетитны». В позднее тагарское время, например, делали одну очень большую погребальную камеру: человек для тридцати, для сорока. Такое количество людей, конечно же, сразу не помирало, камеру наполняли постепенно. Клали покойника или двух, с погребальным инвентарем, с сопроводительной пищей, все как полагается. А когда умирал еще кто-нибудь, «старого» покойника и весь инвентарь очень непосредственно сгребали к стене большущей, метра 3-3 яме, а «нового» покойника клали в центр, на его место.
В результате, когда раскапывают курган, в нем всегда бывает одно обычное, нормальное погребение. А вдоль стен погребальной камеры идет сплошной вал — человеческие кости, бронзовые изделия, кости животных, куски разломанных сосудов с сопроводительной пищей.
Видно, что покойников сгребали к стенке на разных стадиях разложения трупа. Попадаются совсем полные скелеты: значит, этого оттащили еще совсем целым, он разложился уже под стенкой. Вот видно, что лежала отдельно рука или нога или, скажем, кости ног вместе с костями таза: значит, труп уже разваливался на куски, его и оттаскивали по кускам. А встречается и просто месиво, в котором разобрать ничего не удается: отдельно лежат кости ног, рук, пальцев, таза, позвоночника… Значит, в поселке долго никто не умирал, труп успел превратиться в скелет или почти в скелет, и его под стенку почти что сметали, освобождая место для следующего.
Разобраться в таким месиве непросто, и археологи своеобразно считают, сколько покойников было погребено в кургане.
Разобраться в таким месиве непросто, и археологи своеобразно считают, сколько покойников было погребено в кургане. Они достают из глубокой ямы кости и раскладывают на земле косточки каждого типа рядами: берцовые левой ноги — один ряд; берцовые правой ноги — другой ряд. Лучевые кости левой руки — еще рядок. Кости позвоночника… Ключицы… Лопатки… Кости пальцев рук и ног…
Десятки квадратных метров оказываются плотно выложенными человеческими костями, и это производит порой очень сильное впечатление на нервных девушек.
Петербургский археолог Эльга Борисовна Вадецкая считает, что в таштыкское время в погребальной камере устанавливались своего рода высокие нары и покойников сажали на них. А погребальную камеру не закапывали, совершая какие-то не очень понятные нам и скорее всего очень продолжительные ритуалы с новыми покойниками, когда старые уже перегнивали и падали со своих жердочек.
И таких же «предобеденных» историй можно рассказать довольно много.
Чужая земля — это и чужие покойники, чужая память земли, и если с этими покойниками происходят какие-то странности — это ведь тоже чужое, нерусское, порой и непривычное, неожиданное и попросту малопонятное.
Очень интересно проследить, как русский человек воспринимает проявления этого чужого и не во всем понятного ему мира.
Очень рано, еще в конце XVII века, среди русских появились так называемые бугровщики. Говоря попросту, русские грабители древних местных могил. Промысел дожил до XX века. Говорят, с бугровщиками доверительно советовались даже профессиональные археологи, в 1920-е годы создававшие периодизацию местных культур.
Но в целом бугрование не было ни особенно распространенным, ни тем более престижным занятием в русской сибирской деревне. Отношение к бугровщикам установилось скорее презрительное и насмешливое, как к нарушителям «правды» и «порядка», которые неизбежно расплатятся за творимые бесчинства. Известны случаи, когда девушки отказывали даже очень неплохо обеспеченным бугровщикам.