Как-то один такой любитель примчался едва дыша. Он «лишился языка» и не мог рассказать, что же его так напугало, только тыкал пальцем в направлении своей захоронки.
— А где второй?!
Геолог тыкал пальцем все туда же, в направлении своей штольни. Пустившийся на поиски народ обнаружил второго питуха забившимся под груду древесных стволов или (по другой версии) под всякую дрянь на свалке. Какое-то время он никого не узнавал, пытался убежать от своих спасителей и только дико озирался и лязгал зубами.
Дальше история представлена двумя версиями. Согласно первой, эти двое ничего не рассказали и назавтра же уехали навсегда, позабыв взять расчет (что совершенно фантастично, на мой взгляд).
А что с ними произошло, узнают спустя несколько месяцев, случайно встретив одного из потерпевших в городе (иногда даже того, кто онемел с перепугу, а потом постепенно речь к нему вернулась).
Но более вероятна вторая версия: что способный говорить постепенно отошел и рассказал такую историю. Мол, начали они с товарищем разбирать завал камней над своей захоронкой. И тут тянут его за рукав:
— Браток… Помоги…
Он обернулся, а тут стоят пятеро таких сине-зеленых, на лицах которых отваливается сгнившее мясо, и «тетенька», которая держит в руках собственную голову (голова, естественно, находится в таком же состоянии, как и головы мужчин). Остальное понятно — кинулись они во весь опор от этой пятерки, забыв про водку и не разбирая дороги.
А дальше больше — на следующую ночь прибежал уже бульдозерист, работавший в ночную смену: в лучах фар стояли те же пятеро. Дело быстро дошло до того, что рабочие вообще забастовали, не стали выходить в ночные смены. Многие поехали с рудника — им и среди дня тут совершенно разонравилось.
Начальство пыталось повышать ставки ночных смен, обещало большие сверхурочные — конечно же, безрезультатно. Тогда стали искать по всему руднику, устроили грандиозные поиски незахороненных костей. И нашли в заброшенной штольне, в малопосещаемой, старинной части рудника, пять непогребенных трупов, пролежавших там несколько месяцев. У одного трупа, женского, была оторвана голова. Как правило, об этой оторванной голове рассказывают не как о преступлении, а о последствиях падения. Типа — «падала в штольню, там трос, ей тросом голову — раз! И отрезало! Начисто! Кр-ровища — в стену, она дергается еще, а на нее уже другие летят!»
— Откуда столько подробностей, если все пятеро тут же и погибли?
— Так рассказывают.
Дальше опять возникает две разные версии событий. По одной — трупы перезахоронили, и жизнь на руднике вскоре наладилась. По второй версии, этого оказалось недостаточно. То ли начальство само додумалось, позвало священника, то ли рабочие опять забастовали, требуя к себе батюшку. Во всяком случае, молебен отслужили, и жизнь наладилась.
Эту вторую версию я склонен взять под сомнение. Слишком она похожа на позднейшую добавку, сделанную уже в 90-е годы, в эпоху «религиозного ренессанса», когда любые упоминания батюшки, отслуженного молебна или прыскания святой водой сделались необычайно модны. Но сама по себе история как будто подлинная.
В целом же это пример законченного повествования, имеющего начало и конец. Гораздо чаще такого рода истории не сюжетны. Достоверные рассказы, как правило, — это подсмотренный кусок жизни. Человек или группа людей делают где-то наблюдения или с ними случается происшествие, которое очень трудно объяснить. Факт происшествия налицо, но есть именно отдельное событие, отдельный факт, а не узнанный откуда-то сюжет, иллюстрированный и подтвержденный фактами.
В качестве примера приведу историю, случившуюся в 1997 году на озере Улуг-Холь, во время проведения на нем комплексной экспедиции.
Три человека шли вдоль берега озера Улуг-Холь, искали кладки гнездящихся на озере птиц. Всех трех я хорошо знаю и свидетельствую: они совершенно вменяемы и совершенно не склонны к розыгрышам. История эта как раз тем и хороша, что ее подлинность я могу удостоверить сам, она вовсе не придумана для пугания новичков у лагерного костра или в дождливый день, когда делать нечего.
Стояло начало июня, вода в озере еще холодная. Внезапно на глине возле уреза воды пошли следы босых ног человека. Крупный мужчина шел босиком вдоль самой воды. Кто бы это мог быть?! Ближайшая деревня — километрах в двух, и живут там две старухи и старик.
Внезапно на глине возле уреза воды пошли следы босых ног человека. Крупный мужчина шел босиком вдоль самой воды. Кто бы это мог быть?! Ближайшая деревня — километрах в двух, и живут там две старухи и старик. Больше людей в окрестностях нет совершенно, только приехавшая позавчера экспедиция. Кстати, потом один из участников этой истории специально проверял — да, других людей в это время и в этом районе не было.
Какое-то время трое шли параллельно следам — любитель купаний шел вдоль самой воды, а они-то осматривали пояс прибрежных кустов, шедший уже в нескольких метрах от озера. И тут один из участников события обратил внимание: следы человека на глине резко обрываются, и тут же пошли следы крупной собаки.
— Смотрите, еще и собака!