Несколько секунд понтифик взирал на него сверху вниз, о чем-то думая.
Старый царедворец внезапно ощутил себя крошечным насекомым перед лицом невероятной силы, прикидывающей — раздавить докучливую букашку или все же пощадить неразумную тварь.
— Возможно, ты и прав, старикан, — ответил, на конец, понтифик, приняв какое-то решение. — Не можешь ли записать меня… на сейчас?
И Гай Яхмос почуял, что смерть, глядевшая на него глазами этого человека, убрала свой меч от его шеи.
— Пожалуй, вам можно и без записи… — выдохнул номенклатор, слыша, как подгибаются ноги.
— Вот и я так думаю, — улыбнулся Мерланиус.
И начал подниматься по лестнице, твердо ступая по вылизанному до блеска белому мрамору. Посох с лязгом ударял в ступеньки, и непривычное эхо звенело под сводами Палатия.
Стоявшие на лестнице гвардейцы совершенно автоматически взяли «на караул», когда он прошел мимо.
Жрец преодолел уже второй пролет, когда дорогу ему преградили.
Вначале из-за колонн вышел немолодой благообразный мужчина с длинной, с проседью бородой, в ахайском хитоне и сандалиях с золотыми пряжками. На груди его висела жреческая пектораль бога Ра-Атума.
Ничего не говоря, он просто встал на пути Мерланиуса, заложив руки за спину.
— Отойди, человече, — рассеянно бросил понтифик, — не мешай.
А затем, словно спохватившись, замер с приоткрытым в глубочайшем удивлении ртом. Потом выражение удивления сменилось яростью, он напряженно оглянулся…
Позади него стояло еще двое.
Невысокая женщина — по виду коренная жительница Та-Кемета, без малейшей примеси иноземной крови. Меднокожая, скуластая, зеленоглазая и одетая так, как, пожалуй, увидишь лишь на старых фресках.
И еще молодой длинноволосый парень, по облику и облачению — кельтский бард или филид. Даже арфу держал под мышкой. А у его ног, недобро косясь на понтифика желтым миндалевидным глазом, жался большой черный пес, похожий на волка.
— Ну что, Скиталец, вот и кончились твои странствия, — сообщил ахаец. — Ты, я вижу, не рад нам?
— Вас я видеть не рад, — окрысился Мерланиус. — А увидеть ваши кишки — вот этому бы порадовался. Как давно ты на Гебе?
— Недавно. Однако мне вполне хватило, чтобы понять, что ты и здесь не унялся. Все заново и в который раз! Не надоело еще?
Не прозвучало ни одного звука — они говорили без посредства низкой обыденной речи, и посторонний ничего бы не услышал. Разве что заметил бы напряжение на изменяющихся лицах.
— А тот рогатый да косматый был из вашей компании? — спросил Мерланиус.
— Ну тебе какая разница? — пожал плечами ахаец. — За благополучием мира есть кому присмотреть и без нас…
— А джинсы тебе идут, — вдруг сказала женщина. — Откуда они? Или все же соорудил портал какой-нибудь дохленький?
— Как же, соорудишь тут, — усмехнулся понтифик. — Вы славно потрудились, загоняя меня в эту глухомань. Старые запасы…
— Ты заблуждаешься, Скиталец, мы никуда тебя не загоняли, — молвил старший. — Ты сам загнал себя… Не буду уточнять, куда именно. Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь это и раскаешься.
— Каяться? — хрипло произнес Мерланиус вслух. — В чем? В том, что я всегда был умнее стада? В том, что хотел переступить те дурацкие законы, которые вы придумали для собственного спокойствия? В том, что я, как ни старался, не мог донести до ваших тупых мозгов и мозгов ваших предшественников элементарные истины? Но они хоть пытались разобраться… А вы только и могли, что отторгнуть то, чего не в силах понять!
Он запнулся, переводя дыхание, помотал головой, держась за сердце.
— Проклятая оболочка, — вытер обильную испарину. — Совсем износилась…
— Вот и это тоже, — вступил в разговор третий, самый молодой.
— Совсем износилась…
— Вот и это тоже, — вступил в разговор третий, самый молодой. — Ну еще тридцать лет, ну сто… Это ведь верная смерть, причем конечная… Без Источника, даже без нужной техники. На что ты надеялся?
Понтифик уставился на юношу, и глаза его полыхнули ненавистью.
— На что я надеялся, щенок? Да если бы… Вы бы на брюхе передо мной ползали!
— Да, — печально кивнул седобородый. — Ты и в самом деле так ничего и не понял. Против тебя не мы, и не Сфера Миров, и даже не Древнейшие… Против тебя были законы мироздания, которые защищают его от пытающихся разжечь вселенский пожар. Думаешь, ты первый? Тех, кто неизмеримо сильнее тебя, стирали в прах! А тебе все неймется!
Маг заскрежетал зубами, поднимая посох. И… ничего не произошло.
С недоумением почти пять минут рассматривал его, как-то растерянно вертя жезл в руках.
Потом отшвырнул его, и символ власти понтифика покатился по ступенькам, чуть не под ноги стражнику.
— Ну, что еще у тебя в запасе? — спросила зеленоглазая. — Ледяное Пламя драконов? Меч Силы титанов? Все Девять Ключей Йох-Соготта? Кого ты еще обокрал, пока бегал от нас?
Мерланиус хотел что-то сказать, но вдруг как-то обмяк и покорно опустил голову.
И все четверо пошли. Но не по лестнице, ведущей в апартаменты августа, а в боковой коридор.
— Э-э, — вдруг спохватился преторианец-бритт, под ноги которому упал посох. — Постойте, ваше друидство, а как же…
Схватив посох, он побежал следом за странными людьми, да так и замер, распахнув рот от удивления.