— Госпожа! — затрепетал Сетне. — Мысль, пришедшая вам в голову, чудовищна!…
Девушка спустила одежды до пояса, явив взору наследника великолепной формы грудь алебастрового цвета, алевшую двумя нежными нераспустившимися лотосами сосков.
— Однако сделайте это! — сдавленно вскрикнул Хемуасет. — Ибо я больше не в силах сдерживаться.
Слуги схватили малышей и занесли над ними острые кинжалы. Царевич закрыл глаза и словно сквозь вату услышал два громких жалобных вскрика-всхлипа.
А потом две нежные руки легли ему на плечи, а к губам приникли жаркие уста. С него начали совлекать одежды. Мгновение — и он уже лежит на кушетке из слоновой кости и черного дерева, а с его телом слилось другое — трепетное, горячее, страстное…
— Сетне!! — раздался над головой строгий знакомый голос. — Что это у тебя за вид? Тебе не стыдно?!
Принц открыл глаза и увидел, что над ним склонился сам его величество Рамсес Усермаатра, жизнь, здоровье, сила.
Птах Заступник! А он сам в бесстыдно голом виде валяется перед ликом повелителя Верхнего и Нижнего Египта! Куда бы скрыться от позора?!
— Дайте ему одежду! — приказал его величество храмовым служкам, испуганно жавшимся к стеночке. — Срамник! И это за два часа до начала торжественной церемонии! Сейчас сюда зайдут твоя мать, братья, жена, дети, двор!
Дети? Какие дети?! Разве они не…
— А мы где? — спросил принц слабым голосом.
Ужасно раскалывалась голова.
— В Мемфисе, где ж еще? — удивился его величество. — Сколько раз я тебя просил, не злоупотреблять финиковым вином! И не читать всякую гадость!
Брезгливо ткнул пальцем в древний свиток папируса, лежавший на небольшом столике у изголовья ложа царевича.
— Гляди мне, передам права наследования твоему младшему брату Мернептаху.
Фараон грозно нахмурился.
— И вообще, пора тебе делом заняться. Задумал я тут строить новую столицу. В Дельте. Так что как только закончится праздник, отправляйся-ка, сынок, осматривать место работ. И учти, это твой последний шанс.
— Обещаю, отец, — пал перед владыкой на колени Хемуасет, — что равного по красоте города не будет во всем мире! Я назову его Пер-Рамесес, Дом Рамсеса!
Усермаатра милостиво улыбнулся.
«Боги! Неужели это был всего-навсего дурной сон?!»
…О Феб! Когда же все это прекратится?!
Жуткие видения одолевали Стира днем и ночью. Он уже просто боялся сомкнуть глаза. Едва смыкал вежды, как перед внутренним взором всплывали картинки из жизни чужого, совершенно незнакомого рапсоду человека, которого звали Хемуасетом. И был этот Хемуасет ни много ни мало наследным принцем Египта, сыном Рамсеса Великого, главным архитектором государства.
Поначалу поэту даже нравилось. Словно в театре смотрел историческую трагедию из древнеегипетской жизни. Но потом начало надоедать, пока, наконец, он и вовсе ужаснулся, вдруг осознав, что «забавные» картинки являются частью его собственной памяти.
Это он, Стар, одновременно являлся и Сетне Хемуасетом, долгое время искавшим и таки нашедшим некую таинственную Книгу, которую будто бы написал сам бог Тот. Это за ним гонялся восставший мертвец с труднопроизносимым именем, требуя вернуть украденную рукопись. Это ему, Стиру-Хемуасету, привиделся кошмарный сон, в котором он не уберег от расправы собственных детей.
А все началось после того дурацкого похода в старые царские усыпальницы Таниса.
Внезапно погасший в гробнице свет, голубоватое сияние, толчок в грудь и леденящий душу холод.
Хорошо еще вовремя подоспел Будря. А то бы лежать им сейчас всем троим хладными трупами рядом с саркофагом этого самого Хемуасета, пав от рук парочки наемных убийц, посланных Мерланиусом.
Но как здорово лех приложил лбами Гавейна с Парсифалем.
Та-акой звук был. Рапсод даже подумал, что у душегубов треснули их подлые башки. Нет, выдержали.
Они еще долго совещались, что бы такого сделать с бандитами, чтоб им неповадно было охотиться за членами их отряда.
Кровожадный Будря, которому было ужасно стыдно за то, что он бросил своего юного пана круля один на один со злодеями, требовал казнить парочку на месте, пока они не пришли в себя. Надо сказать, что Стир был полностью солидарен с царским телохранителем. Эти двое его уже порядком достали. Надо же! Куда поэт, туда и они. Чуть не угробили их с Орландиной в покоях царя Мидаса. Теперь вот снова покушались, желая лишить жизней самого Стира, Вареникса и Кара.
Смерть! Только смерть могла быть им достойным возмездием за преступления.
Кар и леший дружно восстали против такого решения. Нужно связать бандитов и выдать местным властям на суд.
А если упрямый малец что решит, так его никто не переспорит, разве что одна Орланда. Но той поблизости не было, а потому, крепко связав ноги и руки злодеев, они пошли восвояси, решив по пути сообщить куда надо.
Для начала посвятили в это дело дядюшку Номарха. Но с того был невелик прок после трех кувшинчиков доброго пива. Грозный страж еле-еле на ногах держался. Так что, махнув на него рукой, пошли дальше.
Уже на рыночной площади надыбали наряд вегилов и направили его в некрополь, нимало не сомневаясь, что пятеро здоровых парней справятся с двумя связанными преступниками.