Однажды он вышел навстречу соседу в сопровождении телохранителя — тени из демонического мира, жутковатой твари, похожей на летучую мышь. Увидев этого монстра, визитер позеленел, покрылся испариной и вылетел из замка, издавая нечленораздельные вопли. В другой раз полудемон напустил на гостя волну почти материального ужаса, и тот не смог далее переступить порог гостиной. Бедняге все казалось, что кто?то притаился в темном зале, готовясь растерзать его.
И колдуна оставили в покое…
Так прошло еще несколько лет. Но вот незадача. Однажды наступил день, когда Эмилу опять стало скучно… Тоскливо. Временами тоска становилась невыносимой, и тогда черного мага не спасали даже безмерная гордость и осознание собственной значимости, недосягаемости и непохожести на окружающих — на всех тех, кого Эмил презрительно классифицировал как обычных смертных, человеческих ничтожеств, пользуясь, впрочем, ими.
Колдун почувствовал одиночество очень остро и совсем неожиданно. Он ощутил его как сильный, невероятно болезненный удар в области груди, и боль от этого удара не проходила…
Эмил — неизбежно — возроптал. Несколько месяцев он проводил расчеты, занимался самоанализом, вызывал духов и до одурения курил кальян, погружаясь в воспоминания. И вывод, который ожидал полудемона, был похож на издевательский приговор — ему нужен кто?то, непохожий на него самого. Юный. Жизнерадостный… Человек.
Но такой человек, который не боялся бы его, не презирал, не ненавидел, не кривил бы губы от брезгливости или отвращения, но не путался постоянно под ногами от обожания и почти извращенного желания служить. Тот, кого не убил бы Черный замок…
Человеческой половине души Эмила нужна была семья.
Без малого полтора года колдун путешествовал по всей стране, разыскивая среди людей этого юного, жизнерадостного, не похожего… Терпеливо перебираясь из города в город, он присматривался ко всем встречным, но не находил, не видел, не чувствовал… Пока наконец наудачу не выбрал одну из дорог…
Эмил ехал всю ночь, день и еще вечер под холодным осенним дождем. Черный жеребец колдуна без устали месил копытами глину, шагая по узкой размокшей тропинке. Мокрые темные ели цепляли полудемона колючими ветками и срывали с плеч тяжелый плащ. Скоро должна была появиться деревня. Еще вчера, до дождя, Эмил изучил карту и нашел на ней крошечную точку, едва заметную среди широкой зеленой полосы леса. Человеческое поселение. Забираясь в эту глушь, люди думали, что их никто никогда не найдет. Никто не захочет плутать в дремучем лесу, перебираться через быстрые глубокие речки с омутами, а потом тащиться по непролазной грязи через болото, увязая на каждом повороте, ради нескольких убогих домишек.
Никто не захочет плутать в дремучем лесу, перебираться через быстрые глубокие речки с омутами, а потом тащиться по непролазной грязи через болото, увязая на каждом повороте, ради нескольких убогих домишек. Никто, кроме упрямого, упорного полудемона, одержимого бредовой идеей найти себе помощника.
Жеребец Эмила вдруг забеспокоился, зафыркал, громко втягивая ноздрями влажный воздух, и прибавил шагу. Значит, почуял жилье. Колдун привстал в стременах и тоже принюхался. Запахло дымом, теплым овином, хлебом. Потом из?за шума дождя послышался лай собак. Громкий, злобный, надрывный, но в свирепом ворчании деревенских дворняжек звучат испуганный скулеж. Почувствовали демона…
Впереди за деревьями замелькали тусклые огоньки. Дома, освещенные лишь лучинами, подслеповато щурились.
Эмил пришпорил коня, и тот, разбрызгивая жидкую грязь, въехал в деревню. Здесь стояло всего несколько домиков, крытых дранкой. Ни одного приличного демона не заинтересует эта крошечная деревенька. Что с нее взять? Тощую корову да мелкое зерно, вырождающееся в серой лесной земле, ну, несколько медных монет… Но переночевать здесь было можно.
Колдун выбрал дом и направил к нему коня.
Первым их встретил косматый черный пес, похожий на маленького медведя. Грозно рыча, он выскочил из?под крыльца и помчался навстречу позднему гостю. Обычный смертный был бы немедленно сбит с ног, а может быть, и покусан, но Эмилу хватило одного взгляда, чтобы пес прижался брюхом к земле, громко заскулил и уполз обратно.
Колдун поднялся по высоким ступеням и потянул тяжелую, размокшую от дождя дверь. Внутри, в сенях, было темно и пахло молоком, овчиной, старым деревом. Где?то поблизости сыто хрюкала свинья, квохтали куры, а совсем рядом, за стеной, плакал ребенок. Эмил повернулся в сторону этого нового звука, толкнул вторую дверь и вошел в дом. Для этого ему пришлось наклонить голову, чтобы не стукнуться о низкую притолоку…
Полудемон уже давно заметил в себе неуемный интересно всему человеческому и теперь, стоя на пороге горницы, с жадным любопытством осматривался. Здесь было… уютно. Большую часть комнаты занимала печь, от которой тянуло приятным теплом, на светлом полу лежали разноцветные лоскутные половики, в углу на маленьком столике, застеленном белой скатертью, стояла маленькая фигурка ангела с позолоченными крылышками.
За широким столом у окна собралась вся семья. Хозяин дома, рядом с ним румяный парень, видимо, старший сын, локоть в локоть — дочь, девушка в светлом льняном платье, напротив — жена, хозяйка, красивая полная женщина с маленьким ребенком на руках (тот таращил на Эмила круглые глаза, сжимая в кулачке деревянную ложку). Четверо детей разного возраста рядком сидели на широкой скамейке, двое играли с поросенком на полу у печки. Еще один паренек, года на три младше первого, натягивал сапоги, сидя на лавке в углу. Видимо, собирался пойти посмотреть, на кого лаял пес.