На мгновение она прижала ко лбу руку с Рубином, сама не зная, чего хочет больше — захохотать или разрыдаться. И то и другое было бы к месту.
— Ладно. Хорошо. Я не могу убить их, но я могу убить тебя!
Одним прыжком демоница оказалась возле кровати, схватила Мёдвика за шиворот, вырвала его из рук колдуна и отшвырнула в сторону. Мальчишка отлетел к стене, Эмил остался без своей человеческой защиты.
— Тебя я убью.
И снова он сделал то, чего ослепленная отчаянной злобой Хозяйка не ожидала: полудемон бросился ей навстречу, перехватил занесенную руку с Рубином, прижал бывшую сообщницу к себе. Хул совсем близко увидела безумные человеческие глаза, услышала торжествующий шепот: «Призовите… любовь… вашу…» И демоница закричала, еще до того, как почувствовала. Горячая, разрывающая тело волна хлынула на нее. Тогда, на лестнице перед Огненным миром, это был только слабый отголосок того, что обрушилось на нее сейчас. Их мысленная связь, о которой демоница совершенно забыла, не прервалась, и теперь она снова видела яркие реальные картины, образы, в бесконечном вихре несущиеся на нее из пустоты… Женщина, ребенок с каштановыми непослушными вихрами, светлая комната, девушка с длинными косами в грубом крестьянском платье, лес за окном, смутная тень, заслоненная стеной огня… А потом все видения слились в мутную полосу, и осталось одно?единственное чувство, которое разрывало на части ее демоническое тело, — непереносимая опустошающая боль, отчаяние и беспомощность…
Рубин, зажатый в руке Хул, дрожал, становясь все горячее, из него сыпались красные искры, срывались короткие вспышки, пронзая пол, стены замка насквозь. С потолка стали падать увесистые булыжники. Один из них рухнул на каминную полку, другой расщепил столбик, держащий полог, осколками брызнуло разбитое зеркало. Замок содрогнулся.
Хул вскрикнула еще раз, сквозь боль и страх чувствуя эту вибрацию. Мгновенная картина затмила убийственные видения Эмила, боль от них утихла на секунду. Демоница увидела, как будет медленно рушиться замок, с грохотом оседая на землю. Ломая стволы деревьев, но лесу покатятся черные глыбы, и стая ополоумевших от ужаса ворон станет носиться над дымящимися развалинами. А сама она, Хозяйка, властительница Срединных земель, будет лежать под обломками, прижатая к земле многотонной тяжестью камней и мертвым человеческим телом бывшего любовника, сообщника, предателя. И никогда… никогда не сможет освободиться… Хул закричала, завопила от ужаса и вновь вернувшейся боли, рванулась, раздирая когтями тело Эмила, вырвалась, кинулась к слабо мерцающему телепорту, остававшемуся после ее перемещения из подземелий, прыгнула и него. Она больше не хотела мести. Она больше ничего не хотела. Только бы скорее покинуть сумасбродный человеческий мир вместе с его нестерпимой болью, которую глупые люди называют любовью…
Спотыкаясь на острых камнях, Нельга бежала вверх по склону, поросшему лесом. Мёдвик вырвал свою руку из ее ладони и помчался назад, к замку. Его бархатная курточка несколько раз мелькнула впереди, а потом девушка потеряла его из виду.
Она больше не плакала и не боялась. Слезы холодным комком застыли в горле, кололи и не давали дышать. Нельга задыхалась от быстрого бега, но не останавливалась.
Она выбежала на поляну и едва не упала. Земля под ногами содрогнулась, казалось, она раскалывается с чудовищным грохотом. Несколько мгновений Нельга стояла, зажимая уши ладонями, но все равно слышала, как громыхает впереди невидимый камнепад и трещит, ломаясь, лес. А потом снова бросилась бежать, хотя торопиться уже не имело смысла.
А потом снова бросилась бежать, хотя торопиться уже не имело смысла.
Замок рухнул. Девушка увидела черные развалины, провалившиеся стены, груды камней на месте высокой башни. Вот и нет больше черного колдуна, погиб вместе со своим замком и верным мальчишкой?помощником. Никогда больше черные шпили не будут заслонять небо, никто не станет оглядываться через плечо, благоговейным ужасом взирая на таинственное жилище полудемона. Потом развалины порастут крапивой, чертополохом, и только летучие мыши будут обитать среди этих камней. Пройдет несколько поколений, и люди забудут колдуна, который жил здесь.
Нельга села на камень. Она смотрела на могилу Эмила до тех пор, пока глаза не защипало от слез. «Ты никогда не будешь со мной. Я всегда знала, что ты не будешь со мной. Безумие любить черного колдуна, доверять ему и надеяться…»
Она не зарыдала, не закричала, но в протяжном стоне, который девушка больше не могла сдерживать, были слезы и долгий крик, и тоска, и бессильное отчаяние. Женщины в деревне причитали так по умершим.
Он так и останется лежать под черными обломками, и на его могилу нельзя будет принести цветы и статуэтку ангела в праздник. Его душа станет блуждать по земле, не находя покоя, или, может быть, погрузится в темноту демонических подземелий и останется там навсегда… навсегда. «Он превратится в демона, в настоящего демона, и уже больше никогда не вспомнит обо мне…»
Нельга просидела у развалин замка до самого вечера. Когда от камней и стволов деревьев пролегли длинные тени, а из леса потянуло зябкой прохладой, девушка услышала шаги и спустя мгновение увидела мальчика. Его бархатная курточка была изодрана, лицо покрыто царапинами и копотью, каштановые кудри растрепаны. Он медленно шел по тропинке, положив ладонь на загривок огромного волка, устало бредущего рядом. Зверь хромал, припадая на одну лапу, время от времени останавливался, зализывая кровоточащий бок. Тогда мальчишка тоже останавливался и терпеливо ждал, не снимая руки с его спины.