— А вы, значит, сторона Света? — уточнил Герман.
— Ну да.
— И как давно вы существуете?
— Три дня.
Три дня прошло с момента заключения Великого договора, и наши конкуренты не теряют времени зря, повсеместно вербуя своих приспешников.
— Даже договор заключили? — удивился Герман. — И о чем договорились?
— О равновесии.
— Которое тысячи лет поддерживалось и без вашего договора, заключенного три дня назад?
— Мир слишком хрупок и неустойчив.
— Мир достаточно стабилен, — возразил Герман. — А что я буду с вступления в ваши ряды иметь?
— Удостоверение действующего члена Ночного патруля. Льготы при уплате налогов. Знание, что ты выбрал верную сторону.
— Членские взносы большие?
Лысый потупился.
— Штука баксов в месяц.
— Нехилые взносы.
— Поддержание равновесия дорогого стоит.
— А если я откажусь?
— Тогда мы не выдадим тебе лицензию.
— На что?
— На занятия магией.
— Я прекрасно обходился без лицензии все это время.
— Времена меняются, — сказал лысый. — Теперь без нашей лицензии никто работать не будет. Клиенты к такому магу просто не пойдут.
— И кто же их остановит?
— Мы.
— Это чертовски похоже на рэкет.
— Фильтруй базар, брат. Мы, Светлые, вымогательством не занимаемся. Просто наводим порядок.
— Странными методами.
— Жесткие времена — жесткие методы.
— А если я приму предложение Темных, они тоже выдадут мне лицензию?
— Выдадут, — мрачно сказал лысый. — Только не советую. И членские взносы у них в полтора раза выше.
— Обалдеть, — сказал Герман. — И все-таки я склонен отказаться от вашего заманчивого предложения.
— Зря.
— Ваша идея порочна в самой своей сути, — сказал Герман. — Дозоры, равновесие и договоры хороши в кино, но в жизни они не работают. Знаете почему?
— Почему?
— Потому что магия — это не бизнес. Это наука, такая же, как, скажем, физика или ботаника. И маги — ученые. Вы можете себе вообразить, чтобы ботаники разделились на Светлых и Темных, заключили бы договор о равновесии и платили бы членские взносы непонятно кому?
— Ну…
— Деление магов на Темных и Светлых невозможно, — сказал Герман. — Потому что невозможно в принципе. Маг не может быть только Светлым, ибо не может всегда и для всех творить только добро. Добро для одного человека способно принести зло другому.
— Вот мы и будем за этим следить.
— Всегда пожалуйста, — сказал Герман. — Следите. Только без меня.
— Значит, вот так?
— Да.
— Тогда мы уйдем.
— Это будет прекрасно.
— Но мы не прощаемся.
— Как вам угодно.
— Как вам угодно.
— Посмотрим, как ты запоешь через пару месяцев.
— Как обычно, тенором.
— Смотри, как бы не фальцетом.
Дверь открылась, и в комнату вошел весьма колоритный тип. Он был очень высоким, очень толстым и абсолютно лысым. Гораздо более лысым, чем предводитель ночных патрульных. На типе были кожаные штаны, подбитые железом ковбойские сапоги и кожаная куртка с таким количеством заклепок, что ее вполне можно было сдавать в металлолом.
— Наговорились, мальчики? — обратился он к членам Ночного патруля. — Тогда валите отсюда. У меня к человеку дело.
— А ты кто такой? — взвился главный патрульный. — Че ты мне хамишь?
— В свое время ты узнаешь, кто я такой, и знание это тебе сильно не понравится, — сказал толстый и лысый. — А пока вали отсюда, козлик.
— Ответишь за козла! — сказал просто лысый.
— Да? — удивился толстый и лысый. — Хоть сейчас.
Он распахнул полы своей куртки и продемонстрировал главному патрульному, а заодно и двум другим пару огромных крупнокалиберных револьверов, заткнутых за пояс.
— Думаешь, если ты при волыне, то тебе все можно? — тоном ниже спросил патрульный.
— Нет, — сказал толстый и лысый. — Мне все можно, поэтому я при волыне. Еще вопросы есть?
Патрульные смерили взглядом лысого, его стволы, непреклонное выражение его лица, размер его кулаков, заочно оценили силу удара его ботинка и решили, что вопросов у них больше нет.
— Учись, студент, — сказал толстый и лысый, когда дверь за патрульными закрылась и их шаги перестали греметь на лестнице. — Вот так с ними надо.
— Благодарю за помощь, — сказал Герман. — Но я бы вполне справился и сам.
— Знаю, что справился бы. Только подсобить никогда не мешает.
— И я хочу вас сразу предупредить, что меня так просто запугать не удастся.
— Не говори «гоп», — сказал толстый и лысый. — Хотя я лично тебя запугивать не собираюсь. Как думаешь, это кресло меня выдержит?
— Я на вашем месте попробовал бы диван.
— Тоже верно. — Он разместился. — Я закурю?
— Пожалуйста.
Толстяк закурил толстенную сигару, и по офису сразу же распространился запах дорогого табака.
— Не желаешь?
— Спасибо, нет.
— Кубинская. Старина Фидель всегда знал толк в сигарах.
— Все равно спасибо, нет. Предпочитаю сигареты.
— А я сигары предпочитаю, — сказал толстяк. — Однако, каждый сам выбирает то, что его губит. Я по делу.
— Я так и подумал. — По правде говоря, сегодняшние посетители начали Германа раздражать.
— Не будем долго ходить вокруг да около, — сказал толстый и лысый. — Посмотри на мою ауру.
— Хорошо.
Герман вздохнул и посмотрел на его ауру. Потом еще раз посмотрел. И еще. У этого типа не было вообще никакой ауры, что в принципе невозможно.
Потом еще раз посмотрел. И еще. У этого типа не было вообще никакой ауры, что в принципе невозможно. Потому что у каждого человека есть аура. Должна быть.
— Ну что, нету?