Затем вдруг там, где находилась восточная половина города, появился огромный кратер. Цикл роста прекратился. Найсмит, завороженно окаменевший, видел, как районы города медленно погружались в темноту, видел, как его части рушились и превращались в черные руины.
— Какой это год? — хрипло спросил он.
Примерно конец девяностых, по?моему, — безразличным голосом произнесла Лолл. — Да это и не важно.
— Не важно, — автоматически повторил Найсмит, но его голос сорвался, когда он увидел то, что происходило с ландшафтом внизу.
Мертвый мегаполис утонул. Ушел вниз, как в зыбучие пески. Земля откровенно проглотила его. На его месте осталась только безликая равнина, слегка мерцающая в призрачном сумеречном свете. И потом в течение промежутка времени, который можно было бы оценить, как несколько часов, никаких изменений не происходило.
Чуран еще раз прикоснулся к аппарату. Мигающая череда дней и ночей резко прекратилась. Стоял ранний вечер, ясное небо темнело, приобретая сине?стальной оттенок, на фоне которого можно было видеть одну или две звезды. Насколько Найсмит заметил со своей верхней точки, вся местность внизу была не по?земному пустой и неподвижной. На огромной равнине не было ни одной крыши, ни одной стены или следа дороги; нигде не светилось ни одного огонька.
— Какой это год? — снова спросил он.
Ответа не последовало. Чуран склонился над аппаратом, и капсула начала медленно дрейфовать вниз, совершая долгий наклонный спуск. Затем они заскользили на уровне земли сквозь траву высотой по колено к длинному и низкому холму, хорошо видимому сейчас на фоне неба. Остальная местность была пустынной и темной.
Остальная местность была пустынной и темной.
По мере того, как они подплывали ближе и ближе, Найсмит начал ощущать, как дрожит его тело в результате шока от внутреннего осознания того факта, что все это реально — эта земля, и мокрая трава на ней и это небо над головой. Он был здесь физически и не мог никуда убежать.
Там, в Лос?Анжелесе, Кемперер занимался с его группами, кто?то другой жил в его квартире в Беверли Хиллз… Нет, они все давно мертвы, мертвы и забыты. Последняя мысль принесла Найсмиту чрезвычайное чувство освобождения и удовольствия. Чтобы с ним не случилось, теперь, по крайней мере, это не будет безопасная и скучная жизнь человека средних лет, к которой он шел…
Холм — цель их маршрута — оказался как больше, так и ближе, чем это казалось сначала. Он имел около тридцати футов в высоту, и был невероятно длинным и прямым, похожим на один из длинных курганов в Уилтшире. Холодный воздух слабо пах землей и деревом. Черная громадина холма нависла над ними — молчаливая, неподвижная. На нем росла такая же трава, как и на равнине; на фоне освещенных луной облаков Найсмит различал то тут, то там очертания отдельного куста или дерева.
Они вплыли в тень холма, которая накрыла их, как душный занавес. Затем, с вызывающей шок неожиданностью, они были ослеплены золотистым светом.
7
Помещение, куда они вплыли, представляло собой огромный зал, устланный каким?то светящимся твердым веществом, которое выглядело одновременно и как мрамор, и как металл. Золотистый свет окружал их только кругом, имеющим несколько ярдов в диаметре, но в темноте за пределами круга Найсмит различал мерцание подпирающего свод столба, отдаленную стенку и контуры обстановки. Здесь было будущее, и оно приняло форму пустынного мраморного зала, скрытого под холмом земли.
— Что это за место? — задал вопрос Найсмит.
— Корабль. Похороненный корабль.
Эхо голоса Чурана зашелестело в пустоте.
«Корабль. Какого рода корабль?» — подумал Найсмит.
В сопровождении круга золотистого света они медленно двигались вдоль пятнистого следа из ярко?красной краски, который начинался в нескольких ярдах от двери. Выглядело так, словно краска была накапана из банки на блестящий пол, а потом с ней произошло что?то не совсем понятное Найсмиту: красный пигмент растворился, облупился, почти как краска на воздухе, и явно превращался в пыль, перемещаясь тонкими прожилками к ближайшей стене.
Насколько позволяла оболочка капсулы, Найсмит наклонился вниз, чтобы рассмотреть. Единственно, что это ему напоминало, был ветер, перемещающий песок на дюнах. Как будто тут существовал какой?то неощутимый ветер, который и перемещал по полу мельчайшие частички красного пигмента…
Он проследил за красными прожилками до самой стены, где, прищурившись, смог различить в месте соединения пола и стены ярко?красную толщиной в волос линию, уходящую из поля зрения в обоих направлениях.
Неужели пол отталкивал все, что ему не принадлежит? Пыль, грязь, красная краска — все это автоматически убиралось и уничтожалось?
Найсмит выпрямился. Сама стена была из того же металлического мрамора, что и пол — из мрамора с равномерно рассеянными по нему вкраплениями и прожилками золота, если такая вещь возможна. В нескольких футах дальше на стене висела красиво сделанная металлическая рама, что живо заинтересовало Найсмита, но рама была пустой.
Через арку они вплыли в другой отсек, который был лишь немногим менее огромный, чем первый. Здесь маленькими, далеко отстоящими группами стояли то тут, то там диваны и столики. Пол покрывали богатые мягкие ковры. Красный след, не делая ни малейшего различия, был нанесен и на них, но здесь тоже длинными тонкими прожилками краска уносилась прочь.