— Вот до чего довели нас эти пирамиды, — сказал он. — Попомни мое слово, сынок. Если выберемся отсюда — никаких пирамид. Мы пойдем другим путем. Пора расширять дело.
— Да я уже тысячу лет об этом твержу, папа! — воскликнул Птаклюсп 2-б. — Я говорил, что несколько небольших акведуков откроют перед нами…
— Да, да, помню, — согласился архитектор. — Акведуки. С такими арочками. Красиво. Только вот не припомню, куда там ставится гроб…
— Папа.
— Не обращай взимания, сынок. Кажется, я схожу с ума.
Не может этого быть, но вот идет мумия, а с ней еще двое с кувалдами…
* * *
Да, это действительно был Чиддер.
И у Чиддера было свое судно.
Теппик слышал, что дальше по побережью сериф Аль Хали жил в сказочном дворце Рокси, который, как утверждала молва, выстроил ему за одну ночь некий гений и который прославился в мифах и легендах своей пышностью[16]. «Безымянный», корабль Чиддера, можно было бы назвать плавучим Рокси, но безмерно превосходящим образец роскошью и блеском. Строитель судна явно питал слабость к позолоте — он буквально всюду всунул любимую золотую краску, витые колонны и дорогие драпировки, отчего корабль больше походил на будуар и одновременно на некую крайне подозрительную бутафорию.
Но надо было обладать наметанным взглядом убийцы, чтобы подметить, что невинная безвкусица скрывает стремительный, обтекаемый корпус и, даже если учесть общую площадь кают и подсобных помещений, на судне остается еще немало неучтенного пространства. Вода вокруг того, что Птраси назвала «острым концом», дрожала странной рябью, однако было бы совершенно нелепо заподозрить, что простой купец оборудовал свое судно скрытым подводным тараном и что пяти минут работы топором достаточно для того, чтобы превратить этот покачивающийся на волнах алькасар в нечто, способное ускользнуть от любой погони и заставить горько раскаяться любого преследователя.
— Впечатляет, — похвалил Теппик.
— На самом деле все показуха, — махнул рукой Чиддер.
— Да, я заметил.
— Мы просто бедные купцы.
Теппик кивнул:
— Обычно принято добавлять «бедные, но честные».
— Добавим, что за вопрос, — Чиддер улыбнулся как опытный купец. — Но, черт побери, ты-то как здесь оказался? Последнее, что мы о тебе слышали, — это что ты отправился царствовать в какое-то богами забытое место. А кто эта милая молодая леди?
— Ее зо… — начал было Теппик.
А кто эта милая молодая леди?
— Ее зо… — начал было Теппик.
— Птраси, — оборвала его Птраси.
— Она слу… — заикнулся Теппик.
— Она наверняка принцесса царских кровей, — нежно пропел Чиддер. — И мне доставит громадное удовольствие, если она, то есть вы, отужинаете у меня нынче вечером. Скромная моряцкая трапеза, но главное — не унывать.
— Кухня, надеюсь, не эфебская? — спросил Теппик.
— Галеты, солонина и все в этом роде, — ответил Чиддер, не сводя глаз с Птраси.
Он не спускал с нее взгляда, пока она не поднялась на борт. А затем рассмеялся. Старым, знакомым смехом, не лишенным веселости, но ощутимо контролируемым всеми важнейшими мозговыми центрами.
— Какое удивительное совпадение, — заметил Чиддер. — А мы собирались отплывать на рассвете… Могу я предложить вам переодеться? Долгие странствия некоторым образом наложили на вас отпечаток.
— В простую моряцкую одежду, как я полагаю? — уточнил Теппик.
— Как то и подобает скромному коммерсанту, или я не прав?
Теппика провели в небольшую каюту, обставленную с такой изысканной роскошью, что она скорее напоминала вышедшее из рук ювелира, инкрустированное драгоценностями яйцо. На кровати был разложен полный ассортимент платья, представляющий все страны Круглого моря. Правду сказать, все оно оказалось бывшим в употреблении, но тщательно выстиранным и искусно заштопанным, так что не было заметно ни одного следа сабельных ударов. Теппик задумчиво оглядел крючья на стенах и еле заметные пятна на деревянной обшивке, наводящие на мысль о том, что там когда-то висели некоторые вещи, которые недавно были поспешно сняты.
Теппик вышел в узкий коридор и столкнулся с Птраси. Она выбрала красное платье придворной дамы, какие были в моде в Анк-Морпорке лет десять назад, — с пышными рукавами, кринолином и плотным кружевным воротником размером с мельничный жернов.
Это неожиданно открыло Теппику глаза на то, что привлекательная женщина в прозрачной газовой накидке и легком шелковом одеянии может выглядеть куда более желанной, когда она закутана с ног до головы. В порядке эксперимента Птраси попыталась сделать реверанс.
— Там столько таких платьев! — воскликнула она. — Значит, вот как одеваются женщины в Анк-Морпорке? Не платье, а целый дом. Прямо вся вспотела.
— Будь поосторожнее с Чиддером, — поспешно предупредил Теппик. — Он, конечно, хороший парень и всякое такое, но…
— Он очень добрый, правда? — согласилась Птраси.
— Да, конечно, добрый, — с сомнением в голосе, но не видя другого выхода, произнес Теппик. — Он… он мой старый друг.
— Вот и прекрасно.
В конце коридора, словно из воздуха, возник еще один член команды и поклоном пригласил Теппика и Птраси проследовать в кают-компанию. Прежний род его занятий выдавали разве что крестообразные шрамы на лице и черепе и татуировки, по сравнению с которыми картинки труда «Сквозь дворцовые ставни» выглядели иллюстрациями из учебника для приготовишек. Перекатывая бицепсы, он вытворял с татуировками такое, что часами способно было приковывать внимание завсегдатаев портовой таверны, при этом у него был вид человека, глядящего в будущее с бескрайним пессимизмом.