— Ты че, Гоша, хочешь поучить меня дела вести? — Пугач сказал это так просто и так спокойно, будто означенный Гоша спросил у него — сколько времени. И снова обратился к Сварогу: — Значит, Колдун, вот как решаем. Слов нет, предложение твое заманчиво. Мне оно нравится. Ты говоришь, отец у тебя военным был? Значит, должен понимать про дисциплину с субординацией. У нас она похлеще воинской будет. У меня тоже свои командиры имеются, и я поперек них по-важному решать не могу. А ну как вы с твоим чернокожим корешем в делах против братвы замешаны, а верить тебе на слово я никак не могу… Короче, я тут по мобиле перебазарю с нашими, а тебя пока устроим в хате со всеми удобствами. Там отдохнешь, а по ходу цацек золотых наколдуешь, чтобы было чем подкормить вертухайских шакалов. Ну и после снова посвиданькаемся и обкашляем все окончательно.
Устраивает, Колдун, или станешь бурно возражать?
— Вполне устраивает, — соврал Сварог.
Собственно, он мало надеялся на удачный исход переговоров с тайным хозяином тюрьмы, предполагая, что в лучшем случае процесс может затянуться надолго (что никак Сварога не устраивало), а в худшем и наиболее вероятном случае — его попробуют обманом и хитростью оставить при изоляторе (а если потребуется — и силой), чтобы он пополнял общак скопированными деньгами и золотыми побрякушками. Зачем такое нежданно привалившее счастье отпускать от себя на волю к чужим хапужистым дядям? Все это Сварог прекрасно понимал, и плевать ему было по большому счету, что там надумает смотрящий по тюрьме, какую поганку сочинит. Сварог пришел к Пугачу совсем для другого. Он пришел, чтобы увидеть «черного хозяина тюрьмы», услышать его голос, запечатлеть манеру того вести разговор, запомнить, в конце концов, отдельные излюбленные словечки пахана, а также усвоить некоторые характерные обороты воровского жаргона, которых не знал и знать никак не мог. Все, что хотел, Сварог уже увидел и услышал и вполне мог приступать к задуманному.
Задумку никак нельзя было назвать оригинальной — однажды Сварог проделывал точь-в-точь то же самое. Он бежал из Равены со Странной Компанией, придав Шедарису облик короля Конгера. Здесь же Сварог намеревался самого себя выдать за… ну, тоже можно сказать за короля — короля тюремных воров. Кстати, и здесь их путь лежит на аэродром, как было и в Равене. Правда, в тот раз аэродром был стратегического значения, охраняемый драгунами и снольдерскими мушкетерами, здесь же им всего лишь нужно будет попасть на территорию местного аэроклуба, где если и есть охрана, то состоящая из пары-тройки полусонных вохровцев. Впрочем, сути дела это не меняет.
Когда знакомый Сварогу прапорщик откроет дверь, он увидит перед собой не Сварога, а Пугача. «Пугач» велит отвести себя в камеру, куда посадили чернокожего арестанта: мол, потолковать надо с человеком. «Да не боись, начальник, через дверь и под твоим надзором». Возле камеры, где томится Пятница, старшего прапорщика придется со всей возможной аккуратностью выверенным ударом уложить на бетон, а потом перенести в укромное местечко, чтобы какое-то время полежал в уголке, отдохнул и подумал, не пора ли и в самом деле на пенсию, домино во дворе осваивать. А Сварог, надев на себя личину старшего прапорщика, поведет во двор Н’генга в приданном ему обличье Пугача. После первого же встреченного ими вертухая Сварог поменяет личину Н’генга на личину этого вертухая. И во двор изолятора выйдут двое работников внутренней охраны СИЗО. И кто, скажите, их не выпустит за ворота? Какая падла посмеет не выпустить?!
Вот такая комедия переодеваний. Или, если угодно, — театр эпохи Возрождения.
В общем-то, Сварог мог уже прощаться с Пугачом и валить на выход. Тем более пахан вот уже добрую минуту выразительно смотрит на него, явно дожидаясь, когда Колдун поднимется и почапает к двери. Однако Сварог подумал, что, поскольку разговор клеится вполне нормально, не мешает на несколько минут подзадержаться, немножко поболтать с авторитетным и знающим человеком и кое о чем аккуратненько выспросить. Глядишь, кое-что полезное между строк и высверкнет. Дарья Андреевна Шевчук, помнится, упоминала некоего Ольшанского, почему-то думая, что «задержанный Беркли» с ним связан какой-то таинственной криминальной связью…
— А фамилия Ольшанский вам ни о чем не говорит? — спросил Сварог.
— Ты знаешь Привратника? — без всякого интереса отозвался Пугач. — Или, по-другому говоря, Ольшанского Сергея, как там его… Алексеевича, что ли?
— Уж не за тем ли ты заявился к смотрящему? — прищурился бритый.
Сварог не ответил.
— Ну, допустим, знаю, — сказал Пугач. — Я тут знаешь ли, обо всех странностях бытия в числе первых узнаю. Слушок сего дня прошел, что он жив. Совсем свеженький слушок — и часа ему нет. И вдруг появляешься ты. Странно?
— Сдвинулся Привратничек на своем Аркаиме, — встрял Цыган, но одернут паханом не был. Пахан о чем-то крепко призадумался.
Ого! Воры, оказывается, тоже про Аркаим знают!
Так придется задержаться, поговорить еще малость…
В общем, посещением шантарского СИЗО Сварог остался вполне доволен. Спасибо вам, Дарья Андреевна. Во-первых, он многое узнал про Ольшанского, еще одного искателя Аркаима, одержимого какой-то идеей, связанной с этим местом, — а такой информацией пренебрегать ни в коем случае нельзя. Во-вторых, выяснил, где этот Аркаим примерно находится — пока Ольшанский окончательно не съехал с катушек на этой теме, они с Пугачом, бывало, общались (было у них много общего в прошлом; но потом Привратник перекрасился, заделался коммерсом, а смотрящий изменять воровским принципам не захотел), так вот, Ольшанский Пугачу все уши прожужжал про этот Аркаим, карты какие-то показывал, так что Пугач и кое-кто из воров были более-менее в курсе этого доисторического городишки…