Сварог огляделся. Камера, в которой обитал смотрящий по изолятору, мало походила на привычные тюремные застенки. Стены завешены коврами (понятно, что не персидскими, а весьма потрепанными и облезлыми, но все же!). В камере имелись холодильник, телевизор, магнитофон, микроволновая печь. На столе перед каждым из заключенных лежал мобильный телефон. Да что там телефон! На кровати валялся ноутбук (Сварог спутать не мог — тесно познакомился с этим чудом за пятнадцать лет шагнувшей вперед техники в гостях у конголезского приятеля Гуго, хозяина частного аэродрома). Стол, за которым культурно отдыхали четверо узников, ломился от еды, которую вряд ли готовили на кухне следственного изолятора и которую вряд ли потом развозил по камерам в своих бачках баландер. Икорка, водочка, балычок, копченая колбаска, фрукты…
— Как понять сие явление? — наконец нарушил молчание один из сидевших за столом. Мужичок лет пятидесяти, невысокий и сухощавый, с совершенно седыми волосами и волчьим взглядом исподлобья. Никаких сомнений почему-то не было, что это и есть вожак, сиречь тот самый пресловутый Пугач.
— Кликуха моя Колдун, не слыхал? — Сварог небрежно достал из воздуха сигарету, прикурил от пальца.
— Гляди, люди, циркача заслали! — воскликнул чернявый, похожий на цыгана хлопчик (у него даже серьга в ухе была). — А чего, это дело, Пугач, да? Мужик пришел скуку нашу скрасить. Может, станцует еще, споет.
— Завянь, Цыган, — бросил седой. — И чего дальше… Колдун?
Дальше для усиления эффекта Сварог наколдовал себе кофе — в его руке из воздуха материализовалась дымящаяся чашка кофе с непременным блюдцем.
— Впечатляет, — лишенным всяких эмоций голосом проговорил еще один, доселе молчавший бритый наголо человек. — Правда, видал я колдовство и похитрее. В восемьдесят пятом с зоны под Печенгой сдернули Матрас с Чухонцем. Зашхерились между бревен в лесовозе. Даже Кио, думаю, такой фокус повторить не сможет. Ну, то ладно, так ведь и дубаки с собаками бегунков не унюхали… А это уже форменное колдовство выходит и чернокнижием попахивает.
— Это что! — воскликнул, сверкнув белозубой улыбкой, Цыган. — У нас в таборе тетка Натэлла — вот с кем в карты не садись. Заговорит тебя, загипнозит, и ты, как во сне, пробубнишь «Хоре, себе», когда на руках будет какой-нибудь валет с шестеркой, или прикупишь к двадцати на руках еще карту. Вот это цирк, я понимаю! А сигарету из уха доставать и кофе из штанов — это любой баклан смогет, чутка потренировавшись.
— Вижу, народ вы бывалый, пустяками вас не заинтересовать, — Сварог поставил на пол чашку кофе, так и не сделав ни глотка. — Ну хорошо… Сделаем заход по-крупному. Цыган, серьга у тебя золотая?
— Слышь, Колдун, ты за базаром следи. Я тебе не молдаванин какой-нибудь, а цыган. Туфту не носим.
— Вот сними и дай мне. Назад получишь. И еще одну такую же.
— Да ты… За кого он меня держит, а! — Цыган повернулся к пахану, раздался щелчок, и в его руке вдруг сверкнула невесть откуда выскочившая в ладонь выкидуха. — Слышь, Пугач, пора баклана ставить на место…
Пугач задумчиво поскреб щетину на подбородке. Сварог легко угадывал направление его мыслей. В камере — и не просто в камере, а в наиглавнейшей хате следственного изолятора, откуда, собственно, и управляется сей изолятор — происходят немыслимые, не укладывающиеся в привычные рамки вещи. Правда, пока ничего угрожающего не просматривается, скорее уж чистой воды развлекалово. В общем, нет причин раньше времени устраивать серьезный разбор, с этим всегда успеется. Пусть сперва залетный чудак покажет свои фокусы…
— Дай ему серьгу, Цыган. Или боишься, что сопрет?
— Ха, я ему сопру! Ну ладно, держи, мужик.
«Мужик» было произнесено с явным подтекстом, и Сварог даже знал, в чем дело (не забыл еще всех особенностей российского воровского жаргона и этикета, почерпнутых им из книжек и общения с сослуживцами). Эдаким макаром Цыган легонько прощупал Сварога на причастность того к воровскому сообществу. Ежели причастен, то на «мужика» должен был возмущенно среагировать: дескать, ты кого мужиком назвал! Сварог усмехнулся про себя — выдавать себя за вора он и не думал. А вскоре Цыгану должно и вовсе стать не до всякой словесной муры.
Исподтишка подмигнув Пугачу, что не укрылось от Сварога, Цыган вытащил из уха серьгу и протянул Колдуну. Золотая побрякушка оказалась весьма увесистой. Серьга была похожа на старинную. Ага, кажется, даже клеймо имеется, затертое и грязное. Однако некогда сейчас вдумчиво изучать.
Сварог пробормотал нехитрое заклинание, держа серьгу на вытянутой ладони, и рядом с первой появилась еще одна, точь-в-точь такая же.
— На, возьми! И найди десять отличий. Или хотя бы одно, — Сварог отдал Цыгану золотые побрякушки.
— Слышь, братва, в натуре рыжье! — Цыган, в лучших традициях трактирщиков, попробовал сотворенную Сварогом серьгу на зуб. — Рыжье, чтоб мне не жить! И один в один моя серьга, вот и царапинка точь-в-точь такая же. Слышь, Пугач, этого не может быть, это же еще дедовская серьга, она ж старинная! Второй такой не было!
— Я тебе и третью такую же сделаю прямо сейчас, — спокойно предложил Сварог.
Слышь, Пугач, этого не может быть, это же еще дедовская серьга, она ж старинная! Второй такой не было!
— Я тебе и третью такую же сделаю прямо сейчас, — спокойно предложил Сварог.